У меня были смешанные ощущения, ведь обычно что бы ни случалось, ругали меня, так что я уже привык к выговорам от учителей, тренеров, врачей и, да, конечно от Майкрофта в большей степени. Сейчас я разрывался между ужасом и смехом. Я знал, что Джим не шутил (Моран всё равно сможет выполнять свою работу даже без языка). Но мне было весело, когда под горячую руку попадали другие. Это была в каком-то смысле месть миру, вселенной и удаче.

Моран тут же замолк и, подавляя обиду, уткнулся взглядом в истерзанную салфетку.

— Это моё решение. — тем же холодным тоном продолжил дядя. — Тебя оно не касается. Когда настанет время, ты его убьёшь.

Интересненько. Зачем Джиму агент МИ6? Он же не его родственник…

Я поставил чашку на блюдце, руша уже успевшую образоваться тишину.

— Тебя не было на аукционе. — вспомнил я, поднимая глаза на дядю. — Но всё прошло в точности так, как ты запланировал.

Джим глядел на меня в ответ, снова убрав с лица эмоции.

— Разумеется. — слегка кивнул он.

Я заметил, как дёрнулся его глаз. Это мог быть обычный спазм. Мог, но мне хотелось верить, что эта история не закончится скучным образом.

Я откинулся на спинку стула, расслабленно вздыхая.

— Жаль. — мне пришлось призвать все свои актёрские способности, чтобы моё поведение было похоже на Джима. А может я даже и не старался. — Я надеялся, что для разнообразия что-то может пойти не так.

Я понял, что на дядю влияет это. Когда я притворяюсь им. Глаза сразу стекленеют, лицо ничего не выражает, но грудь часто вздымается. Он похож на хищника в эти секунды, замершего перед смертельным прыжком. О, я что стал его понимать?

Радость выступила на моём лице. И Джим напал. Отразил мой удар, отразил мою улыбку.

— Ты получишь своё разнообразие.

У-у-у-у, прозвучало как угроза.

— Когда?

— Скоро.

— Где?

— В Швеции.

Я вскинул брови, заёрзав на стуле.

— Мы летим в Швецию?

Швеция — одна из моих целей. Похоже, медлить с осуществлением задуманного не придётся.

— Да. — Джим как раз глянул на часы.

Больше он ничего не сказал, а тут же приступил к организации перелёта. Его мимика снова ожила, даря миру весь спектр настроений со скоростью семь эмоций в минуту. Крики на охранников, угрозы по телефону, прощение Себастьяна, восторженные взгляды для меня, убийственная скука в ожидании самолёта.

До посадочной полосы пришлось ехать аж в ближайший аэродром.

Я был рад перспективе повидать мир. И даже не был против всяких шпионских игр (меня ж к ним и готовили кучу времени), но ещё мне хотелось наконец-то вырваться за пределы своей страны, чтобы получить как можно больше информации о внешнем мире.

В общем-то во время перелёта ничего особенного не было: частный самолёт, конечно, просторный салон, игра в шахматы с Себастьяном, сбор этих же шахмат с пола, а потом спор с Джимом о том, какая ракета эффектней собьёт наше средство передвижения.

И вот я сажусь в другую машину уже в другой стране. Тут явно попрохладнее, и мне это нравится. Не люблю печься под солнцем долгое время. Я чувствовал себя как-то по-особенному, сидя рядом с Мориарти и его киллером. Я собирался участвовать в том, что будет вытворять дядя, и чувствовал себя причастным к чему-то грандиозному и серьёзному. Однако, что-то меня беспокоило. Это была уже не вина. В данную минуту не вина.

Нас высадили у огромного шикарного отеля в центре Стокгольма. Сам город был, конечно, несомненно прекрасен, с его разноцветными высокими домиками, но в целом это был обычный процветающий европейский город-столица. Почему-то больше эмоций у меня вызвал мой номер с огромными панорамными окнами с видом на стройные башни соборов. Но. Огромное «но»! Не знаю, задумал ли так Джим, или так по случайности совпало, но этот номер был выполнен в той же цветовой гамме, что и моя комната в доме Мориарти. Ну, зато буду чувствовать себя как дома. И я даже не смутился, когда сказал себе это. Это только начавшееся приключение вселило в меня какаю-то гордость, граничащую с тщеславием. Я наконец-то докажу, что все на мой счёт ошибались. Я не глупый ребёнок, считающий происходящее чем-то несерьёзным. И кто сказал, что игра — это только детское понятие?

Я прислонился к стеклу, наблюдая за людишками на мостовой.

Жаль, что мы все в разных комнатах. Я ухмыльнулся, нечаянно представив нечто вроде полуночного тройничка. Так, мне срочно требуется прочистить мозги свежим воздухом.

Я постучал в соседний номер. Тот, что был слева (это тоже могло быть совпадение), но, неожиданно для меня, распахнулась дверь от номера, что располагался правее моего.

— Тебе тоже на кровать подсунули эту жутко воняющую штуку?! — проорал Моран через весь коридор.

— Они их всем кладут. — ответил я, пожимая плечами.

— Кажется, я уже жалею, что пожаловал тебе номер рядом с моим! — прокричал в свою очередь Джим, открыв свою дверь.

— Ага! А кто бы быстро вывел твою изнеженную задницу через чёрный выход, если бы за ней пожаловали?! — продолжал кричать полковник.

Я прыснул от смеха. Боже, это была точно ошибка поселить нас всех на одном этаже и вообще в одном отеле. Три психа, приехавшие промышлять криминалом, орут друг на друга через весь коридор.

— Заходи. — раздражённо махнул мне дядя и пропал в номере.

Когда я входил внутрь, то молился, чтобы номер был без красной неоновой подсветки. Фух. Я полностью открыл глаза и с облегчением заметил, что не о какой подсветке здесь речи быть не могло. Не то чтобы этот отель кричал о своей оригинальности… Здесь просто было очень модно и роскошно. Не знаю, можно ли в наш век ставить эти прилагательные в одном предложении.

— Что зубки показываешь? — вдруг спросил Джим.

Я недоумевающе на него воззрился, но потом понял, что действительно улыбался. Я пожал плечами.

— Я не знаю, чем вы с Мораном сейчас займётесь, но я бы хотел прогуляться. — сказал я, кинув взгляд в окно.

Мориарти уселся в кресло и закинул одну ногу на другую. Он внимательно смотрел на меня из-под широкого лба. Я на секунду смутился, но быстро нашёл решение: просто ретировался за кресло к окну.

— Мы с Мораном займёмся своими делами, а для тебя у меня есть отдельное. — поведал дядя.

Я оценил его слова хмыком.

— Что делать?

— Сегодня в пять у тебя встреча в ресторане «Карбон».

Эти слова стали для меня