Шрифт:
Закладка:
— Эту. — сказал ещё твёрже я, указав на одну из фотографий.
Петтер снова улыбнулся и подмигнул мне.
Но пообещай мне, что будешь один.
Да-да, я помню. Пока мне отрезали моё добро, я смотрел на своё лицо и искал в нём сходства с лицом Мориарти. Себастьян заметил улыбку. Глаза у меня другой формы, другого цвета, нос чуть поменьше. Губы? Не знаю. Ну, скажу точно, что форма лица у нас одинаковая. Похоже, я больше пошёл в мать. Я напрягся, вспомнив её. Что бы она сказала мне, если бы увидела, что я натворил? Она пыталась спасти меня от Мориарти. Мы бежали от последствий такой жизни, а в конечном итоге я убежал к источнику всех проблем.
Я вздрогнул, когда вернулся в реальность из мыслей и тумана с далёкими образами. Моих задних прядей не было. Почти не было. Пока непривычно, но я быстро привыкну.
— Может ещё и окрашивание? — покрутился на месте довольный барбер. — Тебе пошёл бы пепельный холодный. — он наклонился к моему уху. — Подчеркнул бы твою английскую холодность.
Я вежливо отказался, проигнорировав это слово «холодность». Я не холодный! Я не Майкрофт. Вот у него уж точно английская холодность. А я наполовину ирландец!
Я покинул салон и остолбенел, выйдя на улицу. Солнце показалось из-за туч. Оно уже начинало свой путь вниз, но осветило город, и тот заиграл новыми красками. Я глянул на своё отражение в стекле автобусной остановки. Хах. Совсем другой человек. А вообще, нет. Всё тот же. Я несколько раз провёл рукой по затылку, встречая непривычно короткие волоски.
Взглянув на время, я перепугался. Разумеется, я не разузнал заранее где находится нужный мне ресторан, поэтому риск опоздать увеличивался с каждой минутой. А опоздание — плохой признак.
К моему облегчению (я чуть не испортил новые брючки), ресторан находился на том же острове, что и я сейчас, поэтому мне оставалось лишь остановить такси, залезть внутрь с огромными пакетищами, как тот ещё шопоголик, и дать водителю указания.
Смотря в окно, я стал анализировать имеющуюся у меня информацию. И тут я пришёл в ещё больший ужас, чем от перспективы опоздать. У меня почти не было данных. Я был настолько самоуверен и хотел впечатлить Джима, что вообразил, что смогу достать нужную инфу из воздуха. У меня тут же скрутило желудок. Что хуже: опозориться перед клиентом или опозориться перед Джимом? Хотя, если я провалюсь перед этим Стеффаном, то Джим всё равно узнает.
Я медленно втянул воздух, подержал его в себе пару секунд и так же медленно выдохнул.
— У тебя есть цель. Следуй ей. Заставь его работать на тебя так, что он об этом и не будет подозревать.
Ресторан был заполнен лишь наполовину. Видимо, люди начнут подтягиваться после шести. Я назвал свою фамилию хостес, и меня проводили до забронированного столика. Свои пакеты, слава богам, я оставил в гардеробной.
Чёрт, Джим! Он взял стол прямо по середине, в грёбаном центре. Я надеялся на укромный уголок, где мои нервишки успокоятся. Но нет! Буду сидеть у всех на виду, как актёр на сцене моего позора.
Я успел на условленное место даже за десять минут до назначенного времени. Потрясающе. Есть ещё время погоревать. Я заказал джинтоник. У меня почему-то ни разу не спросили паспорт, ни в том ресторане, ни в этом. Вот это страна! Вот это я понимаю!
Осушив свой стакан за минуту, я стал ждать знакомого головокружения. Но всё было тихо. Я лишь расслабился, даже стал оглядывать интерьер. Довольно атмосферное место, приглушённый безобидный свет, зелёные стулья и синие диванчики. Ладно, это действительно успокаивает. Вдруг я обнаружил, что один сижу за столиком не у стены. Остальные словно жались от меня по углам. Никого ближе, чем на три-четыре столика. И ещё я обнаружил, что это мне нравится. Я был в центре у всех на виду. И я прекрасен.
Стеффан Ланц появился ровно в пять. Вот это да.
Мне всегда казалось, что люди, приходящие минута в минуту, самые горячие. Те, кто приходят заранее (как я) либо беспокойные и неуверенные, либо пленники обстоятельств (но чаще первое), а вот опаздывающие — ветреные, извините, уроды (обстоятельства, конечно, тоже играю роль, но я всё таки склоняюсь к варианту с уродами).
Мужчина был высоким (но не выше Морана), со светлыми чуть вьющимися волосами. М-м-м, скандинавская порода. Он был в костюме (но это скорее из-за рода его профессии). Я тут же нажал у себя в голове на воображаемую кнопочку «режим Психа-Гения-Высшегосущества-корочеДжимаМориарти».
— Мистер Мориарти. — Ланц протянул мне руку любезности, и я ответил ему тем же.
Он широко улыбался. Вот меня это настораживает, знаете ли. Люди, которые улыбаются тебе, словно их жизнь прекрасна каждую минуту каждого дня и года. Я откинулся на спинку стула, без эмоций наблюдая за мужчиной. Умоляю, не спрашивай, как я нахожу Стокгольм.
— Как Вам наш город? — с тем же оскалом поинтересовался Стеффан.
Мне не пришлось отвечать сразу. Официантка подошла узнать, чего мы желаем.
— Милочка, принеси-ка мне ваш салат с фенхелем. — захлопал глазками швед. — Я вегетарианец, знаете, это многих удивляет.
Я фыркнул про себя, а снаружи покачал головой, якобы недоумевая, что в этом такого.
— А мне «Скерт» слабой прожарки, само собой. — надушено улыбнулся я. — И… — я запаниковал, ибо не имел понятия какое вино подойдёт, а лезть в винную книгу и портить момент не хотелось. — Сент-Эмильон две тысячи первого года. Благодарю.
Пока Стеффан ещё что-то говорил, желая узнать о свежести рукколы, я пытался понять из какого места из меня вышло это название. Я в винах то совсем не смыслю, так откуда эта марка в моей голове?
— Когда-то я тоже не мог отказать себе в хорошеньком стейке, мистер Мориарти.
Я очнулся и заметил, что официантки уже нет, а Стеффан начал беседу.
— Но переосмыслив многое в своей жизни, я пришёл к выводу, что…
— Что выгодней сотрудничать с террористами, чем со своим государством. — оборвал его я.
У меня не было настроения слушать, как он для себя решил, что искупит все свои грехи, спася десять коров, сотню куриц, двух оленей, может даже полярного медведя.
Стеффан замер, слегка удивлённый моим поведением. Я смотрел на мир перед собой сквозь пальцы. Мужчина напротив сначала хотел вновь улыбнуться, может даже позволить
