Шрифт:
Закладка:
– Ты ещё не член нашей группы, поэтому тебе дозволено нарушать правила, – произнесла Фара. – Но в будущем запомни: Бога-машину называть по имени можно только в священном месте.
– Тотум? – спросил Дарвин.
– Да, так его можно называть только в «Локо веритатис». На улице его можно упоминать только как Бог-машина.
Чем больше Дарвин изучал правила, по которым живут сектанты, тем более странными они ему казались.
– Я вижу чёрного паука каждый день, – с гордостью произнесла Фара. – Он с нами пока не разговаривал, лишь приказывал служить.
– Он хоть с кем-нибудь уже говорил?
– Да! Кремний говорят с Богом-машиной каждый день.
– Говорит, – поправил её Дарвин. – Кремний говорит с Тотумом каждый день.
– Нет, говорят. Кремний это «они». Значит, правильно: Кремний говорят с Тотумом каждый день.
– И ты в это веришь?
– Бог-машина существует, – ответила Фара. – Мы чувствуем это всем сердцем.
Их разговор заходил в тупик, и Дарвин решил сменить тему.
– Давно ты среди подключённых?
– Почти два года. Мы с Дизелем приехали в Гибралтар, думали, здесь будет лучше. Гнались за марокканской мечтой, но ни работы, ни дома, ни счастливой жизни не нашли. Кремний приютили нас и показали, в чём смысл любой жизни.
– И с тех пор ты молишься с остальными и выполняешь поручения Кремния.
– Верно. Всё во имя вездесущего.
– В чём состоит твоя работа? Что в этих рюкзаках?
– Мы доставляем посылки, – коротко ответила Фара.
– Что в них?
– Нам нельзя это знать, вездесущий с нами пока не заговорил.
– А вдруг там оружие? – спросил Дарвин. – Если там пистолеты, гранаты и прочее, тебя арестует полиция.
– Нет там гранат, иначе мы бы услышали бряцание.
– А если гранаты завёрнуты в мягкую прокладку? Тогда ты ничего не услышишь.
– Нет там гранат, – повторила Фара. – В рюкзаке лежат продолговатые свёртки, по форме не похоже.
– А если это наркотики? Тогда тебя так же арестует полиция.
– Пока мы выполняем поручения вездесущего, нам не страшна полиция.
– Ты серьёзно в это веришь? – удивился Дарвин. – Тебе не кажется, что Кремний врёт вам всем?
С последними словами Фара внезапно остановилась. Она посмотрела на Дарвина суровыми глазами, настолько суровыми, насколько это возможно для девочки десяти лет.
– Не говори этого больше никогда, – попросила она и замолчала. Видно было, что она ждёт от Дарвина утвердительного ответа.
– Хорошо, – согласился он. Гораздо проще было сделать вид, что он с ней согласен, чем продолжать спорить. Кажется, все члены секты верили Кремнию безоговорочно.
Чтобы передвигаться в тени и не попадаться никому на глаза, Фара вела Дарвина между домами, переходя дороги по надземным переходам.
Несколько раз путь им преграждали металлические решётки, устанавливаемые между внутренними дворами зданий, но каждый раз Фара находила путь: то пролезет через дыру в ограждении, то запрыгнет на мусорный бак и перемахнёт на другую сторону. Удивительным образом она избегала внимания и умела изменять маршрут, если видела впереди людей.
Чтобы пересечь Джиллетт-стрит, Дарвин и Фара прождали десять минут, пока не опустеет пешеходный мост над дорогой.
Достигнув первого места назначения, заброшенного склада во дворе разрушенного гипермаркета, Фара оглянулась по сторонам. Вход в постройку преграждала покосившаяся, наполовину сгоревшая дверь. Внутри Дарвин увидел множество мусора, валяющегося на полу. Уличного света едва хватало, чтобы осветить зал: с потолка свисали оборванные провода, половина окон выбита, половина заляпана краской. Когда-то на стенах висели кондиционеры, но они пропали вместе с трубками, остались лишь пластиковые коробки с кусками изоляции. Посреди просторного помещения стоял разбитый деревянный стол, его окружали разбитые умывальники и куски подвесного потолка.
Более минуты Фара стояла в дверях и непонятно чего ждала. Словно боялась, что внезапно в помещении появятся грабители. По мнению Дарвина, она беспокоилась напрасно: внутри никого не было, даже спрятаться было негде.
После долгих раздумий Фара достала из рюкзака чёрную продолговатую коробку, похожую на сигаретный блок. Весила она примерно полкилограмма.
Дарвин смотрел на это с подозрением.
– Ты когда-нибудь заглядывала в эти коробки? – спросил он. – Хотя бы одним глазком.
– Никогда, – ответила она. – Даже не пробовали: только высшим членам нашего общества дозволено знать, что в них находится.
– Не хочешь заглянуть сейчас?
– Ни за что! Кремний узнают, что мы посмотрели, и рассердятся. Они всё расскажут Богу-машине, и он никогда к нам не явится.
– Хочешь, я посмотрю? – предложил Дарвин.
– Нет, – возразила она.
Картонную коробку она засунула в сорванную и валяющуюся на полу вентиляционную трубу. Оттуда же она достала точно такую же коробку, но заметно полегчавшую, по всей видимости, пустую. Это была одна из трёх точек, которую Фара сегодня должна была посетить.
– Пойдём, – сказала она. – Чем раньше вернёмся, тем раньше освободимся.
– Погоди, – ответил Дарвин и подошёл к ней. Он заглянул ей в чёрные глаза и медленно произнёс: – В этих коробках наркотики.
– И что с того? – спросила она.
– Тебе разве отец не говорил, что наркотики – это плохо?
– Дизель нам говорили, не стоит их пробовать. Но это было раньше, когда они ещё были нашим отцом. Сейчас мы служим Богу-машине и должны делать то, что нам велят.
– Нет никакого Бога-машины, – ответил Дарвин. – Это та единственная вещь, которую мне твёрдо вбили родители. Никаких богов не существует.
– Наш существует! – возразила Фара.
– Его нет, а ваш культ поклонения Богу – всего лишь сообщество наркоторговцев.
На этот раз Фара не вытерпела богохульства со стороны Дарвина и бросилась на него с кулаками. Она была в ярости, била его по тем местам, куда попадала, даже постаралась укусить. Они споткнулись и покатились по грязному полу. Твёрдый осколок бетона больно ткнул Дарвина между лопаток.
Их борьба продолжалась недолго: несмотря на гнев, придававший Фаре сил, она имела субтильное телосложение, поэтому Дарвин легко её поборол.
– Нет никакого Бога-машины, – повторил он, прижимая её к земле.
– Нет, есть! – крикнула Фара, и внезапно зал осветился светом.
Несколько лампочек в помещении начали загораться всё сильнее, словно к ним подключили слишком мощный аккумулятор, а затем они начали взрываться. Фара кричала. Осколки стекла летели с потолка вместе с искрами.
Закрывая голову руками, Дарвин поднялся и осмотрелся. Вокруг гремели электрические вспышки, в нескольких местах проскочили мелкие молнии. Фара покраснела, она сжимала зубы и с яростью смотрела на Дарвина. Затем она подняла ладонь в его сторону, и внезапно он почувствовал, как мобильный телефон, который ему дали в секте в первый день, зашипел и задымился. Он достал его из кармана и бросил на пол. Тот продолжал греться и плавиться, пока не превратился в кучу дымящегося пластика.
Фара остыла так же быстро, как и разозлилась. Она посмотрела на свои руки и радостно произнесла:
– Тотум явился к нам!
По-прежнему не понимая, что происходит, Дарвин спросил:
– В каком смысле?
– Разве ты не видел? В трудный момент Бог-машина даровал нам силы повелевать электроникой, и мы спалили твой телефон!
Дарвин был слишком потрясён, чтобы спорить. Он не понимал, с чего вдруг начали лопаться лампочки и вспучился аккумулятор в телефоне. Он был близок, чтобы тоже поверить в Бога-машину. Если бы не жёсткое воспитание, избавившее его от веры в паранормальное, он бы поддался.
– Мы пока не говорили с ним, – продолжила Фара. – Он говорит только с теми, кто верит безоговорочно. Но в трудную минуту вездесущий может прийти на помощь, как это было сейчас.
«Это всего лишь фокус», – хотел возразить Дарвин, но не стал злить Фару ещё сильнее.
– Мир? – спросила Фара, и Дарвин кивнул. Она плюнула на пятерню и протянула её Дарвину, он в ответ поступил так же, и они пожали оплёванные руки.
В процессе борьбы Дарвин изрядно испачкался в пыли и бетонной крошке. Он отряхнул шорты с байкой, Фара поправила съехавший набок свитер и повторно завязала шнурки.
– Пойдём, – сказала она и потянула Дарвина к выходу, когда они оба услышали, как снаружи раздались шаги вперемешку с разговорами.
Не успели они даже подумать о том, чтобы спрятаться,
