– Мои братья – неплохие наездники, но выдающихся среди них нет, ни одного. Так что, думаю, именно Колтон вызовется отстаивать честь семьи, если она хоть в каком-то виде осталась. – Грегори времени зря не теряет и тоже начинает нагружать Алтея сумками. – В любом случае не знаю, что будет делать отец в случае проигрыша. У него есть деньги и довольно много, но, насколько мне известно, он не представляет даже стоимость вашей аренды… Возможно, ему придется продавать свои золотые коронки.

– А вам самоуверенности не занимать! – смеюсь я, но замечаю, как лицо Грегори меняется. – Что такое? Разве нет? Сегодня с утра ты чуть не задохнулся, доказывая, что лучшего ныряльщика на всем свете нет.

– Не хочу, чтобы ты отождествлял меня с Ридами. – Он упрямо поджимает губы и заканчивает собирать Алтея. Конь, не обращая на нас внимания, продолжает пастись. – Да, волосы рыжие, глаза светлые и черты узнаваемые… – Он несильно бьет рукой по груди и хватается за рубашку. – Сердце у каждого – свое. Мы разные, Франческо. Я прошу. – Он заглядывает мне в глаза, но, кажется, промахивается и попадает прямиком в душу. – Я прошу, не называй меня «Ридом», у меня со дня подлого поступка с Патрицией нет рода. И вряд ли когда-то будет.

– Хорошо, – не спорю я. Я ведь все понимаю. – Не Рид, просто Грегори, запомнил. Собрался? Пора выдвигаться. У нас не так много времени. Не стоит ничем рисковать, в особенности Реем или его наездником.

– О, это точно! Рисковать не стоит! – Грегори смеется и забирается на Алтея, начинает чесать его за ухом и лыбиться, как дитя малое с яблоком в руке. – Правда, мне кажется, Рей набрал пару кило, пока мы отдыхали.

– И не он один. – Я щипаю себя за бок и киваю в сторону Грегори, намекая на него. Рей в знак поддержки ржет, задрав голову. – Следи за своим рационом, Грегори.

– На бобах особо не растолстеешь! – Моя издевка его не коснулась. – Ну долго ты собираться будешь? Скачки закончатся! Пойду с Алтеем вперед. Смотри не убейся и не утони с Реем в озере. Плаваешь ты все-таки хуже меня.

– Головная боль, ей-богу… – ворчу себе под нос я, чтобы лишний раз не ввязываться в перепалки, и продолжаю собирать Рея.

Прекрасное место… по-настоящему поражает своей неизведанностью. И все же уверен, Джейден не раз тут прохлаждался. У него талант находить укромные уголки для сна. Но Грегори прав: пора поторапливаться.

Я привязываю последнюю сумку к седлу и ловко запрыгиваю на Рея. Большую часть нашего груза составляла еда, поэтому возвращаемся мы налегке. Чуть поддаю ногами, чтобы Рей начал двигаться в сторону прохода, и только сейчас обнаруживаю ручей, который в ночи пугал меня и казался огромной рекой. Да, утонуть здесь может разве что ящерица.

В конце расщелины я замечаю Грегори, который смотрит вдаль, расслабленный и неподвижный. Обычно, стоит мне появиться, он сразу поворачивается и начинает чесать языком, однако сейчас продолжает что-то высматривать.

– Грегори, ты…

Я замолкаю так резко, что боюсь: уже никогда не заговорю. Мне становится понятно, почему же Грегори застыл подобно статуе. Прежде я не видел долину с высоты птичьего полета днем. А теперь она раскинулась прямо у моих ног, полыхая нефритовым пожаром травы, лентой синей реки и редкими пятнами кленов. Где-то далеко-далеко видны хлопковые поля и лес. Как же я ни разу не додумался забраться сюда и увидеть мое сердце в таком величии. Вот бы подняться выше! Но, увы, дорога обрывается, а время не ждет. Этот пейзаж – лишнее напоминание, за что мне предстоит побороться. То, ради чего стоит даже умереть.

Наверное, мы могли бы так простоять до самого заката, если бы Грегори не коснулся моего плеча. Я медленно поворачиваю к нему голову и, задержав дыхание, прикрываю глаза. Еще секунда, еще одна секунда, знаю – пора.

– Пошли, – отрезаю я и направляю Рея вниз по склону.

Мы спускаемся в мирной тишине. Люблю в Грегори то, как он чувствует момент. Он не мешает мне летать в облаках, дает возможность продлить сладкое мгновение, когда душа трепещет от каждого блика света на росе. Мне остается только сказать ему «спасибо» и тайком улыбнуться.

Спуск с горы занимает меньше времени, чем подъем. Может, из-за того, что путь домой всегда короче, чем из дома, а может, из-за того, что мы не боимся навернуться в темноте. И все же я вздыхаю с облегчением, когда кони наконец-то оказываются на ровной поверхности. Рей опять послушный и тихий. Подозрительно. Даже ни разу не попытался удариться в галоп. Точно что-то задумал. Я поворачиваюсь к Грегори, киваю в сторону, где, по моему предположению, Патриция впервые нашла золото, и удивленно охаю.

– Не понял… Это что?

Футах в трехстах от меня или поработали кроты, или произошло землетрясение. Других причин, почему огромный кусок речного берега изрыт, придумать я не в силах. Что?! Что произошло?! Вырвана трава… поломаны кустарники, деревца.

Я сильнее бью Рея по бокам, чтобы он ускорился. Мне надо потрогать эти ямы рукой и убедиться, что это не кошмарный мираж. Сердце начинает стучать где-то в глотке, а ноги немеют от страха. С горы я смотрел скорее на горизонт и не заметил этого ужаса. А теперь спрыгиваю с Рея и бегу к земле, спотыкаясь, слышу, как Грегори зовет меня, но сейчас мне не до него.

Я падаю. Оно и неудивительно. Колени, ладони саднят, но мне плевать, я запускаю руку в огромные пласты земли. Кажется, я угодил ногой в реку: по голени бежит озноб. Горные реки ледяные, отрезвляющие и коварные. Сомнений быть не может. Землю перерывали вдоль поймы, пока мы с Грегори прятались на вершине горы. Ночью? Утром? Когда? Нет. Это не важно, главное узнать кто!

– Франческо! Франческо! Ты как?! – Грегори уже подбежал ко мне и пытается поднять, но мои ноги не слушаются.

Я хватаюсь за него, как тонущий за соломинку, и хочу сказать хоть слово, но горло стянула паника.

– Ну же, давай поднимайся. Черт! Ты залез ногой в реку! Не поранился?!

– Я?! – Крик наконец прорезается, надрывный, как у новорожденного. – Я поранился?! Грегори! Грегори! Посмотри, что они сделали с моей землей! Они изрыли ее, раскромсали! Грегори! Я… Я в порядке! А долина! Моя долина кровоточит! Посмотри, что они наделали!

– Но кто… зачем? – спрашивает он.

Я распахиваю глаза в неверии. Он