естественно, способствовало формированию убеждения, небезызвестного среди государственных служащих в других странах, что управление государством – это дело, которое лучше всего доверить специалистам, а возможности для вмешательства сюда общественности должны быть сведены к минимуму. Эти люди составляли штат не только центрального, но и большей части местного правительства и, таким образом, могли оказывать широкое влияние. Были предприняты попытки, особенно в американской зоне, расширить базу для такого набора, разрушить жесткие различия между классами внутри службы, снизить акцент на юридическую подготовку, сделать условия службы и назначения более контролируемыми извне и, прежде всего, настоять на том, что чиновник должен уйти со службы (а не просто быть откомандированным), прежде чем начнет активно заниматься политикой. Но немецкую гражданскую службу, которая не без оснований утверждает, что всегда была цементом, скрепляющим государство во время разного рода бурь и стрессов, оказалось так же трудно принудить, как и убедить. Ни на одном этапе оккупации ни в одной из зон так и не удалось всколыхнуть достаточных эмоций и интереса общественности для того, чтобы реформы навязали инертному чиновничеству, так что объем изменений оказался относительно невелик.

Согласно официальным положениям оккупационных держав, выше уровня земель могут быть только центральные административные департаменты, предусмотренные в материалах Потсдамской конференции; концепция зональных границ как не более чем военных рубежей исключала необходимость создания германских административных единиц на уровне зон. Первыми от этого отказались русские, создав для своей оккупационной зоны в период с июля по октябрь 1945 года двенадцать центральных административных отделов. Если их реальной задачей было служить некой тенью потсдамских общегерманских органов, то французская неуступчивость оставила им не более чем мнимую задачу управления русской зоной. Едва ли все нити контроля держали в своих руках коммунисты; многие сотрудники были выходцами из среднего класса или социалистами. Президенты и вице-президенты назначались советской военной администрацией, но только три президента были коммунистами, хотя примечательно, что во всех департаментах, кроме трех, по крайней мере, один вице-президент принадлежал к коммунистической партии.

Вначале эти департаменты носили лишь консультативный характер; вместо того, чтобы передавать инструкции непосредственно земельным правительствам, они общались с ними через советскую военную администрацию. Постепенно, однако, по мере роста их влияния, такой метод стал казаться слишком «окольным». Они не только начали издавать приказы; в одном случае, в 1947 году, когда, как сочли, что земельное законодательство привело к невыполнению планов центра, его отменили. Сильных столкновений удалось избежать лишь благодаря созданию Центрального экономического совета, в котором заседали министры экономики Бранденбурга и Саксонии – в качестве президента и вице-президента, – а также главы центральных администраций и руководители соответствующих партийных организаций; приказы, отдаваемые этим органом, должны были учитывать мнение земель и поэтому не могли задеть их больные места. В период, охватываемый данной книгой, никогда не существовало ничего похожего на зональное представительное собрание для русской зоны (за исключением, конечно, партийных съездов).

Американцы начали двигаться в направлении создания зональной власти уже в октябре 1945 года, еще до того, как помехи, чинимые французами в Контрольном совете, заставили на неопределенное время забыть о создании центральной администрации. Министры-президенты трех земель в оккупационной зоне США были призваны функционировать как координирующий орган, раз в месяц проводя встречи с генералом Клеем в Штутгарте.

Этот Совет земель (Landerrat) поначалу имел минимум секретариата, но постепенно его функции расширялись. В январе 1946 года во Франкфурте было создано подчиненное ему Транспортное управление (Verkehrsdirektorium) для контроля железнодорожных, автомобильных и водных путей на всей территории зоны Соединенных Штатов, одновременно в Мюнхене было учреждено Почтовое управление. В марте 1946 года для всей зоны был учрежден уполномоченный (комиссар) по продовольствию и сельскому хозяйству; в мае – уполномоченный по структуре и контролю цен. В июне каждый министр-президент назначил своего представителя для работы в период между заседаниями в постоянном управлении, со штатом подчиненных для вспомогательных комитетов, которых уже насчитывалось шестьдесят восемь. После земельных выборов в марте 1947 года власть министр-президентов была усилена консультативным комитетом из семидесяти двух представителей трех земельных собраний, и в таком виде Совет просуществовал до замены его бизональным органом в июне 1948 года.

В британской зоне дела шли медленнее. В течение зимы 1945/46 года в качестве необходимого дополнения к британским контролирующим органам были созданы различные немецкие административные организации по отдельным вопросам (в частности, по продовольствию). Эти органы передавали земельным администрациям приказы, которые для их исполнения должны были сопровождаться аналогичными приказами, передаваемыми по британским каналам с зонального на земельный уровень. В марте 1946 года эти организации начали объединяться в Германский экономический консультативный совет (GEAB) в Миндене, который к июлю (когда он начал принимать на себя некоторые исполнительные функции) имел штат чуть менее 400 человек. На этом этапе, однако, его развитие было остановлено слиянием британской и американской зон, после чего он был фактически поглощен бизональными органами, уже описанными выше. Эти органы, однако, больше походили на советские центральные администрации, чем на Landerrat, поскольку они не имели функций, которые можно было бы назвать законодательными. В британской зоне законотворческая функция выработалась у Зонального консультативного совета, первое заседание которого состоялось в Гамбурге 6 марта 1946 года. Совет состоял из административных руководителей пяти (позднее четырех) земель, ведущих представителей четырех основных политических партий, двух членов профсоюзов, двух представителей кооперативных обществ и одиннадцати немецких руководителей различных функциональных органов в зоне (некоторые из которых, конечно, также были членами GEAB). При Совете состояли немецкий секретариат и британские сотрудники по связям и взаимодействию. В начале своей деятельности он обсуждал дела (такие как земельная реформа и границы земель), переданные ему британскими властями, и мог включать вопросы в свою повестку дня только при наличии соответствующего одобрения британцев.

Поначалу его значение было ограниченным, но генерал Робертсон приложил немало усилий для его развития, лично присутствовал на большинстве его заседаний и дал указания, что мнение секретариата должно запрашиваться (хотя и необязательно учитываться) по всем обычным постановлениям и директивам, издаваемым в зоне. Для решения возникающих вопросов Совет создал ряд комитетов. В июне 1947 года, после выборов в землях, он был вновь сформирован из членов, избранных различными собраниями земель; год спустя он был объединен в двухзональный орган. На протяжении всего времени он оставался органом консультативным, но его влияние и престиж постоянно росли.

Во французской зоне в январе 1946 года в Кобленце начала функционировать координационная гражданская администрация. Но, учитывая взгляды французских властей на централизацию, неудивительно, что она так и не приобрела реальной значимости. С другой стороны, значительная часть координации осуществлялась самими французами.

4 и 5 октября 1946