первой крови выигрывал бы Кшиштоф. У него же не потечет кровь в любом случае.

На что вообще рассчитывал доктор?

На особенный меч. Перед боем Бонакорси отстегнул ножны с мечом, а оружейник подал ему другой клинок. Легкий, длинный, с рукоятью под две руки. С молитвой, написанной всеченной серебряной нитью. И наверняка освященный. Когда этот меч появился на свет, черти задергали носами и недовольно замахали хвостами.

— Запасливый вы народ, как я погляжу, — сказал Люциус.

— С обеспечением у нас полный порядок, — согласился Фредерик.

Почему-то никто не заявил протест против освященного меча. Надо полагать, у каждой партии был запасен хотя бы один особенный клинок.

Кшиштоф тоже вооружился двуручным мечом, но старомодным и тяжелым. Сошлись. Обмен ударами. Доктор фехтовал намного выше ожиданий для доктора. Легко. Быстро. Клинок буквально летал в его руках. Но и Кшиштоф не лыком шит. Очень осторожничал. Играл от защиты.

Для того, чтобы поразить покойника освященным мечом, в него надо хотя бы попасть. Пока неизвестно, куда-то определенно или просто по телу, но хотя бы попасть. Бонакорси увеличил темп. Меч у него легкий, и доктор устанет не сразу. Но устанет, в отличие от покойника.

Защита, выпад, удар! Меч Бонакорси врезался в голову Кшиштофа и разрубил верхнюю половину черепа с шипением и запахом серы. Тут же, несмотря на то, что противник поражен, освященный меч вернулся в защиту.

Но поздно. Намного быстрее фехтовальщик может вернуть клинок в защиту, когда промахнулся, а когда попал, теряется время на выдергивание из раненой плоти.

Или не поздно, ведь Кшиштоф должен быть выведен из строя и не в состоянии ответить?

Поздно. Кшиштоф не прозевал удар в голову, а осознанно пропустил. Бонакорси почти успел взять защиту. Кшиштоф атаковал отступающего длинным выпадом и достал самым-самым острием в последний момент. Уже лезвие скользило по лезвию, уже итальянец отклонялся назад.

Не так уж много надо человеку для смерти. Сонная артерия находится сразу под тонкой кожей. Удар в шею может не быть настолько сильным, чтобы снести голову, достаточно разрезать артерию, и раненый не успеет даже помолиться.

Вслед за фонтаном пара вверх брызнула струйка крови, и Бонакорси упал. Кшиштоф снял вместе со шляпой шипящую паром голову и изящно поклонился дамам.

— Тони! — Марта бросилась на ристалище, и вместе с ней алхимик Симон.

Кшиштоф как был, безголовым, отправился к своей партии, бурно его приветствовавшей. Голова покатилась по полу и превратилась в большую репу, сильно надрубленную.

Настала очередь Армана выехать на ристалище.

Потеряв коней в стычке на дороге, он не потерял деньги, Дар и обаяние французского аристократа. Поэтому продолжил погоню, почти не снизив темп, а по пути смог купить хорошего боевого коня. Не турнирного, а именно боевого, для маневренной рубки.

Против него выехал душегуб по имени Кароль. Про этого Ласка ничего не вспомнил, кроме того, что именно Каролю из всей компании Атаман приказал атаковать Гаэтано, и как раз меч Кароля загадочным образом кабанью шкуру даже не поцарапал. В то время, как обычный стальной меч Кшиштофа вонзился в кабана на добрый локоть.

— У Кароля заколдованный меч, — сказал Ласка, — Надо заявить протест.

— Поздно, — возразил Бенвенуто, — После того, как пан доктор вышел с освященным мечом, и никто не возразил, колдовское оружие разрешено всем.

— Я только не пойму, на что он заколдован, — сказал Ян, — Могу сказать, что это не талисман и не амулет. Он не добавляет владельцу ничего и ни от чего не защищает. Если вам это важно, колдовство адское. В мече заключен демон.

— Ему это не поможет, — ответил Арман, — Как не помог особенный меч победителю репы.

— Рыцарь короля Франциска Арман де Виллар и пан Кароль Тенчинский герба Топор!

Всадники помчались навстречу друг другу, чтобы встретиться с правой руки, а не с левой, как с копьями. Оба в трехчетвертных доспехах и в шлемах с нащечниками, козырьками и открытым лицом. Кароль вытянулся, рассчитывая поразить Армана длинным мечом как копьем. Арман держал клинок выше, чтобы отклонить укол и тут же нанести встречный быстрее, чем кони разъедутся.

Ближе к середине ристалища душегуб придержал коня и приподнялся в седле, готовясь нанести самый простой вертикальный удар с небольшого замаха.

Арман принял влево, чтобы обойти противника, легко парировал этот удар, но меч Кароля прошел через французский клинок как прошел бы через французскую длинную булку, даже не задержавшись. Потом прошел через стальную защиту шеи на шлеме, через стальной горжет и через стальную кирасу. Разрубил слегка наклонившегося вперед Армана вместе с мечом и доспехами от ключицы до последнего ребра и чуть не отрубил ему ногу, но конь пронес рыцаря вперед.

— Брат! — крикнул Ласка, вскочил и побежал, чтобы подхватить может быть, еще не безнадежно раненого.

Вместе с Вольфом они подставили руки, и Арман свалился с седла. Не показалось. Грудная клетка со всеми ребрами действительно разрублена, правая половина отошла от левой и кровь льется просто ручьем.

— Сделайте что-нибудь! — крикнул Ласка, сам не зная, кому.

— Ничего, — развел руками подбежавший Симон, — Медицина здесь бессильна.

— Могу заморозить, — сказала Фьорелла.

Фее в следующем туре предстоял бой с победителем в этом поединке, она смотрела за боем, не отвлекаясь, и сразу же оказалась рядом, чтобы понять, какие повреждения наносит этот заколдованный меч. Она бы и Бонакорси могла заморозить, но там невозможно было успеть.

— Давай, — не задумываясь сказал Ласка, — Пожалуйста, — добавил он, за мгновение успев не потерять лицо и не показаться невежливым.

Не успело прозвучать «пожалуйста», как Фьорелла уже взмахнула палочкой, и Арман стал выглядеть как холодная восковая кукла.

— Спасибо, — сказал Ласка, — Он жив?

— Не знаю, — фея пожала плечами, — Мне кажется, я успела. Буквально мгновения оставались.

— Мне тоже так кажется, — сказал Симон, — Но он умрет, как только вы его