Как-то по-простому. Неужели к этому почтенному седому человеку можно обращаться просто «Симон», как к мужику? Наверное, прилично будет говорить «мэтр Симон».

Втроем они разворачивали в углу зала полевую лечебницу. Два матраса для лежачих раненых, сундучок с блестящими хирургическими инструментами, сундучок с пузырьками и мешочками, несколько ведер воды и немаленький отрез чистой холстины на бинты.

Не успел спросить про Рафаэллу, как тему поднял Чорторыльский.

— По правилам нужны дамы, — сказал Люциус, — Ни у кого нет под рукой благородных дам?

— У меня две, — сказал Фредерик, — Рафаэлла! Марта!

— Давно у тебя Марта благородная дама? — спросил черт, пока Марта не подошла.

— Лет десять как.

— Она ведь не замужем.

— Есть варианты, — Фредерик потер большой палец об указательный.

— Рафаэлла, наверное, будет председательствовать? У меня, если что, только ведьма.

— Какая еще ведьма?

— Балбутуха. Наша, деревенская. Ей, может, не особо и надо, а не пригласишь — обидится.

Считается ли ведьма за благородную даму? В христианском мире колдовской дар таких преимуществ не дает. Но в колдовском мире все, кто хоть малость умеют ворожить, считают себя высшими существами относительно неумеющих. Фредерик не стал спорить.

— Зови.

Люциус щелкнул пальцами. Перед капитанами партий появилась старомодно одетая женщина лет сорока. В пересчете на ведьмин век ей минимум за шестьдесят.

— Что не спишь? — спросил черт.

— Госци у мяне, — недовольно ответила ведьма, — Ледзь паспела сказаць, шо до тебе пайшла. Поди, хацел мене в ночной сорочке перед панами выставиць?

— Ведьме стыдно бы было? — хихикнул Люциус и щелкнул пальцами.

Поношенное и выцветшее платье Балбутухи стало ярким как новое.

— Яшче шкуру мне паднови, — попросила ведьма.

Черт снова щелкнул. Лицо и руки ведьмы посветлели и подтянулись. Грудь под платьем весело поднялась.

— Эк расщедрился, — удивленно сказала Балбутуха, — Што гэто тут у вас?

— Турнир у нас. Тряхни стариной, посудачь с дамами.

— Эт можно. Але без хлопца не уйду.

— Любого забирай, не жалко.

— Дамы еще нужны? — спросил Кшиштоф.

Кшиштофу принесли красивый стул, и он сидел за «старым» столом рядом с Люциусом, Фредериком и Лаской, чтобы не упустить важные организационные моменты. Сам он вроде и ничего не делал. К нему подбегали «хлопцы» с вопросами, получали ответ и убегали.

— Нужны, — ответил Люциус.

— У нас две жены, не считая этой Оксаны, три постоянные сожительницы во грехе и две дочери подходящего возраста, одна законная, другая нет. Кого зовем?

— Да всех, — махнул рукой черт, — Что уж тут, с ведьмой-то.

— Зови всех, — присоединился Фредерик.

Люциус щелкнул пальцами, и на пол высыпались семь женщин в ночных сорочках. Заорали, заприкрывались руками. Все мужчины оглянулись на них, но черт щелкнул пальцами еще раз, и на каждой появилось дорогое платье, а волосы сложились в модную прическу.

— Анджей! — позвал Кшиштоф, — Поговори с дамами. Можешь сказать, что это просто сон, и утром все проснутся в своих постелях.

Весельчак Анджей — хороший выбор для такой задачи. Объяснить разбуженным среди ночи женщинам, что они вот прямо сейчас будут украшать собой рыцарский турнир. Точнее, рыцарско-дьявольско-колдовской турнир.

Ласка сказал, что он никакую даму пригласить не может. Есть только Оксану, но она в сундуке.

Подошла Марта. В дорогом бархатном платье, с золотой цепью на шее и с перстнями на пальцах. На цепи висела, то есть, лежала на груди, овальная золотая коробочка с выгравированным крестом. На поясе — два вышитых мешочка, кожаный футляр, сумочка с несколькими отделениями, как у менял, и восточный кинжал с костяной рукояткой.

Люциус посмотрел на нее сквозь пальцы, отвернулся и проморгался как после взгляда на солнце.

— Роскошная коллекция, — сказал он.

— Где? — спросил Кшиштоф.

— У фрау Марты боевой обвес из амулетов и талисманов. Еще под платьем столько же.

Марта улыбнулась. Такая милая добрая улыбка, которая совершенно не намекает на флирт.

— Вот оно что… — протянул Кшиштоф, — Не стоило хлопцам в тот раз с ней в кости играть.

На Ласку Марта произвела неоднозначное впечатление. Насмотревшись за время путешествия на разных европеек, он с первого взгляда определил, что Марта немка, а зрелые немки ему обычно не нравились. Но разве у северных или южных немок бывают зеленые глаза и рыжие волосы? И Марта, в отличие от соотечественниц, улыбалась, а не поджимала губы.

Рафаэллу привел рейтар, которого за ней отправил отец. До чего же глупо будет сейчас спалиться, смущенно глядя друг другу в глаза. Найти бы приличную тему для беседы.

— Доча, надень лучшее платье и посиди с дамами, — сказал Фредерик.

— Не хочу. Пусть Фьорелла сидит.

— Она не может, она записалась бойцом.

— Что вы тут устроили? Зачем? Нельзя было мне просто коня отдать, раз уж Мишель ошибся и никакой войны на самом деле нет?

— Мишель не ошибается, — вздохнул Фредерик, — Война будет точно, но мы постараемся выиграть Элефанта до того, как она начнется. Поэтому занимай позицию согласно боевого расписания.

— Кстати, — вступил Ласка, — Извините, что сразу не сказал, я просто не каждый день возглавляю партию на турнирах. Вы, наверное, его нашли уже?

— Кого? — спросил Фредерик.

— Гаэтано. Он пришел незадолго до заката.

— Где он? — спросила Рафаэлла.

— Его сильно ранили и сбросили в яму во дворе. Он должен быть жив, но сам не выберется.

— Это была ваша свинья? — спросил Кшиштоф.

— Да, — ответил Фредерик, — Что он успел натворить?

— Он у вас резкий слишком. И у меня парни горячие. Слово за слово и