своим, что он отлично договорился, но до утра надо всем ночевать на конюшне и смотреть, чтобы никто посторонний не входил, и ни одна лошадь чтобы не пропала.

Потом высокие договаривающиеся стороны поднялись на второй этаж.

— Что это вы тут у меня делаете? — спросил сидевший на сундуке Люциус Чорторыльский, — Грабите?

Как его называть, если известно, что это не тот самый пан Люциус, а какой-то черт в его шкуре? Хочет называться паном, назовем паном. Другого имени все равно никто не знает.

Пан или черт где-то подлечился и выглядел как новый. Как вполне себе шановный и даже местами ясновельможный пан. Без рыла, рогов и копыт.

Богдан забился в угол и безуспешно пытался притвориться мебелью.

— Могу спеть, — сказал Доминго.

— Мы тебя разве не изгнали? — спросил Ласка.

— Не успели. Я сам сбежал, а это другое. Сам сбежал, сам вернулся. Смотрю, вы в мой сундук залезть хотите. Ян, опять за старое?

— Кто бы говорил про старое. На запруде до сих пор бесы, — ответил Ян.

— Сундук, что они украли?

— Я сплю, — недовольно проворчал сундук.

— Ну ответь, убудет от тебя?

— Пока ничего, — сонным голосом ответил сундук, — Даже добавили немного.

— Вот я вас проучу, — сказал Люциус, — Я ведь все слышал, как вы договаривались. Раскатали губу на мое наследство. Кшиштоф, к тебе тоже относится.

— Хлопцы были пану клиенты, а пан в аду. Перед тобой же у них обязательств нет.

— Как нет, а души?

— Души проданы, выгода получена, сделки закрыты. Договаривайся по новой, если есть, что предложить.

— Атаман мой верный человек.

— Ты что, его в Аду не встретил?

— Как? Кто?

— Пришел серенький волчок, укусил за бочок.

— Этот? — Люциус повернулся к Вольфу.

Вольф кивнул.

— Не надо вам меня злить! — сказал Люциус и щелкнул пальцами.

В углах появились другие черти, всего с десяток или больше.

— Прямое вторжение? — спросил Нидерклаузиц, — Кто разрешил?

— Грамотный, да?

— Грамотный.

— А вот так? — Люциус щелкнул пальцами, комната расширилась, и в ней появились удивленные душегубы, — Хлопцы…

— Минутку, — Фредерик поднял руку, — В деревне отряд Службы Обеспечения. С боевой алхимией, феей и драконом.

— И что?

— Разнесем поместье к чертовой… к твоей бабушке. На святого Георгия никто из твоих парней не тянет, так что заодно и без клиентов останешься. Побираться как пойдешь, под личиной Люциуса?

— Воеводская должность не для погорельца, — добавил Ласка.

— Оброс ты мирским, — сказал Люциусу один из чертей, — Нехорошо.

— Давно ни кочергу, ни вилы в руках не держал, — сказал другой,

— Кончай баловаться, идем домой, — сказал третий.

— Аскеты нашлись! — возмутился Люциус, — Вам нимбы не жмут? Крылышкам не тесно? Я тут тридцать лет и три года одному худородному грешнику служил, его в люди вывел! Могу я паном пожить в свое удовольствие?

— Мирские дела с мирянами и решай, — ответил старший черт.

— Решишь с ними. Заявились тут, мое добро без меня делят.

— Предлагаю турнир. Победитель получает все, — сказал Фредерик, — И не вздумай сказать рыцарю, что турнир это сделка.

— К тебе тоже относится, — Фредерик посмотрел на Ласку, — Не посмотрю, чтоб сын друга. Поединок для рыцаря это никакая не сделка, а Божий Суд.

— Турнир есть азартная игра, с которой связаны все семь грехов, — назидательно сказал один из чертей.

— Ваша родная стихия, — хмыкнул Кшиштоф.

— И что, вы все против меня одного? — спросил Люциус.

— Поединками. Без общего бугурта. Делимся на партии, каждая выставляет бойцов. Пеший бой на мечах или на древковом оружии. Конный бой с копьем или с мечом.

— Что получает победитель? — спросил Ласка.

— Всё, — ответил Фредерик, — Живую воду, жалованную грамоту, перстень царя Соломона, ведьму Окс-Анну, огнедышащего коня Элефанта и чего там пан Кшиштоф Шафранец себе хотел взять из сундука. Сундук и все его остальное содержимое остается пану Люциусу Чорторыльскому независимо от результата турнира.

— Сапоги-скороходы, которые тут на полу лежат, добавим к призам, — сказал Люциус, — А то вот этот вот будет говорить, что они его по праву.

— И сапоги-скороходы, — согласился Фредерик, — Семь призов. Хорошее число. Делимся на партии.

— Чур, Служба Обеспечения считается за одну партию, но только те, кто с тобой приехал, — сказал Люциус и ткнул пальцем в Ласку, — Чтобы вы все против меня не объединились.

— Мы с Вольфом и Бенвенуто за вторую, — сказал Ласка, — Чертей бояться, водки не пить.

— Хлопцы, кто со мной? — спросил Кшиштоф, — Или кому с чертом лучше?

— Предатель, — зашипел Люциус.

— Предатель ворует, а я играю, — парировал Кшиштоф.

Душегубы перешли за спину Кшиштофа.

— Раз про прямое вторжение речь не идет, то моя братва участвует, — сказал Люциус и обвел руками чертей.

Никто из них не возразил. Где кто видывал, чтобы черти отказывались от азартной игры, связанной с семью грехами.

— Где будем биться? — спросил Кшиштоф, — У нас же глушь, ни барьера, ни площадки под конный бой. Перед домом луг под снегом, до утра не утопчешь.

— На первом этаже, в зале, — ответил Люциус.

— Конный турнир с барьером?

— Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу тебе более, рыцарь, до черт знает