Шрифт:
Закладка:
Двери закрылись, и нас с порога встретили крики, стоны и ругань. И пахло тут отнюдь не розами. Больница походила на настоящее поле боя, где пациенты штурмовали крепость, а врачи держали осаду.
— Варя! — окликнул мою спутницу какой-то подкачанный увалень в форме медбрата.
Та только что-то пробурчала себе под нос и покатила меня дальше.
Ага-ага, дружище. Ромашками тут явно не отделаешься.
Покрутившись по коридорам, заваленным тюфяками, где лежали люди в крайне дерьмовом, разобранном виде, мы столкнулись с хмурой, высоченной теткой в белом халате, из-под которого выглядывал вязаный полосатый свитер с высоким горлом. Из зубов у нее торчала дымящаяся сигарета.
— Варя? — повернулась она к нам, выдыхая дым аки дракон на выгуле, и поправила круглые очки. — И Скалозубов⁈ Какими судьбами в наши пенаты?
— Он только что из Монолита… — нерешительно подала голос моя спутница.
— Тут все только что из Монолита. Или по крайней мере оттуда, где прорвалась эта дрянь. Уже третья за день.
— Третья⁈
— Ага, — выдохнула врачиха порцию дыма. — Один Монолит-здоровяк на отшибе, другой на Цветочной, а третий вот только что, на Красной. Вы что, не видели столб дыма? Раскрылся грибок — и на тебе! Получи и распишись. Итого по меньшей мере сотня раненых — и все, Варя, к нам! Каково? А ты все с этим прынцем возишься! Ну-ка!
Дамочка вытащила из кармана какую-то блестящую палочку и раскрыла мне веко пошире. На конце палочки тут же вспыхнул яркий свет, устремившийся мне прямо в глаз.
Я скривился, но протестовать не стал.
— Жить будешь… — убрав палочку, врачиха принялась черкать что-то в блокноте. — Вы, Скалозубовы, крепкие орешки. Первый раз в Монолите?
— Да, — покривил я душой.
— Наслышана я про твои «геройства», но Монолиты? Не ожидала, что ты таки решишься пойти по стопам отца. Он из них не вылезал. Только штопать его успевай. Одно хорошо, что на нем все заростало как на собаке. Даже выписки не дожидался — в окно, и только его и видели. Что, и в тебе наконец-то взыграла кровь?
— Лидия Михайловна, у него сильные ожоги и подозрение на амнезию, — заметила Варвара, прерывая неуместный поток воспоминаний. — Куда его?
— Угольков с черепно-мозговыми — это в реанимацию, но там полный бедлам. Ваша фамильная палата тоже переполнена, ибо цацкаться с родовыми привилегиями в такой ситуации мне не с руки. Так что увы и ах, но придется тебе потесниться с простолюдинами. Можешь потом гнать меня в шею, но возиться с тобой я не буду.
— Переживу, — я улыбнулся.
Такие с виду суровые, но отчаянно преданные делу тетки, мне всегда нравились.
— Это хорошо и, кстати, соболезную, — произнесла она и тут же переключилась на другую каталку, где лежал парень, напоминающий дымящееся желе. — Ну и нахер вы это сюда привезли⁈ Вы забыли в какой стороне кремационный корпус?
— Но, Лидия Михайловна… — попытались оправдаться санитары.
— Я уже сорок пять лет Лидия Михайловна, — отмахнулась она. — Чего стоите, обмороки? Мне вам объяснять надо? Трупы и безнадежных на утилизацию. БЕГОМ! А это чего, за херня?.. Так! Кто пустил это дерьмо в МОЮ больницу⁈
По коридору, опираясь на плечо своего дружка Пузыря, хромал наш старый знакомый — Шрам. Оба напоминали рваные тряпки, которые неплохо пожевали и выплюнули. Хорька отчего-то не было. Видать, окочурился по дороге.
— Виталик, — смерила Шрама презрительным взглядом Лидия Михайловна, когда он таки добрел до нас и едва не растянулся на полу. — Только не говори, что и ты сунулся в Монолит с утра пораньше. Сегодня для особо отличившихся героев неприемный день.
— Я ранен, Боярская? Не видишь, что ли? — проскрипел зубами Шрам, но тут вдруг повернул голову и увидел меня: — А этот мудак чего тут забыл⁈
— Повежливей со Скалозубовыми, Шрам, — осадил его я. — А-то так можно и языка лишиться.
Следовало бы, конечно, вырезать его сразу, чтоб неповадно было, но не в больнице же. От этого идиота и так немного осталось.
— Приперся после того раза, как со своими дружками забрался в ремку и начал «трясти» больного, и еще чего-то требуешь? — сложила руки на груди Лидия Михайловна. — Придется серьезно поговорить с охраной…
— Ты чего, ведьма, дашь мне тут подохнуть⁈ Ты знаешь, кто за меня спросит?
— Мне по хер! Эта больница содержится на деньги рода этого парня.
Она ткнула пальцем мне в грудь.
— Из меня, б***ь, кусок мяса выдрала какая-то потусторонняя сволочь, а ты…
— Раз нашел себе покровителя, так в его больничку и отправляйся. Хотя… Так уж и быть. Ребята намажьте ему задницу зеленкой, и пусть топает. Чего стоишь? Или тебе такси заказать?
— Ну, сука! — рявкнул Шрам и попер на нее, как мастодонт, но тут у него на пути встал я.
Мы ударились друг о друга, грудь в грудь. Еще бы чуть-чуть, и он выхватил бы один из своих ножичков, но что-то клюнуло в его пустую головку, и он сдержался.
— Еще шаг и тебе кранты, — оскалился я в его физиономию.
— Жаль, что не прирезал тебя сразу, как ты вывалился из портала, — прошипел он в ответ. — Пожалел, сволочь Скалозубовская…
— Не пожалел, а зассал, тряпка. Ну теперь то давай, вот он я!
— И без меня найдутся, кто тебя сковырнет, — выпалил он. — Как уже сковырнули твоего никчемного папашу…
— А ты что-то об этом знаешь?
К сожалению, Шрам не ответил, хотя рот уже почти раскрыл. А не ответил потому, что во всем помещении вырубился свет.
Послышались удивленные возгласы, тут же перешедшие в крики ужаса.
И было отчего — раздался грохот, стены заходили ходуном, полы начали лопаться, а на наши головы посыпалась побелка.
А еще зверски запахло розами…
Люди бросились к окнам, но нам уже было очевиднее некуда, что именно готовилось произойти. Нам — то есть мне и Лидии Михайловне, которая только глухо выругалась себе под нос, сняла очки и потерла переносицу.
— В моей больнице, б***ь!
Ага, прямо под нами рос Монолит. Четвертый за это проклятое утро.
Глава 3
Толпа всколыхнулась, а следом началась такая тряска, что все как один попадали на пол.
