— Это такие, мальчик, создания, которые как возьмут тебя, да как в…

— Хельмер, — перебил Хаджар и посмотрел на Лэтэю.

Та не показывала виду. Не дрожала, не бледнела, но где-то в глубине глаз виднелся темный уголек страха.

— Это жуткие твари, Огнешь, — объяснил Хаджар. — но они не имеют отношения к тем мифам, которые ты мог про них слышать.

— И достопочтенная Лэтэя имеет к ним какое-то отношение? — напрягся офицер.

— Это… — начал было Хаджар, а затем просто добавил. — очень длинная история, Огнешь. Очень…

Они замолчали. Ситуация вырисовывалась не из лучших. Особенно для Лэтэи, учитывая, что после всего того, что произошло в храме, у неё явно осталась некая связь с созданиями.

Так что надо было прояснить один момент.

— Как думаешь, Хельмер, — Хаджар отошел от трупов и увел вместе с собой Падающую Звезду. — что могло привести к тому, что они появились здесь?

Демон перевел взгляд с Огнеша на Лэтэю и промолчал. Он пришел к точно такому же выводу, что и Хаджар.

Они снова замолчали. Огнешь просто потому, что понятия не имел, что здесь происходило, а остальные наоборот — потому что понимали. И от этого понимания становилось только хуже.

— Самое поганое, Хаджар, — нарушил тишину Хельмер. — что я действительно, искренне не знаю, как на них мог повлиять твой закон. А еще, очень надеюсь, что в данном контексте «их» это просто фигура речи. И где-то там нас поджидает всего одна, единственная тварь.

То, как Хельмер произнес последнее слово не оставляло сомнений — демон знал, кем на самом деле являлись эти поганые создания.

И тут возникала проблема. Даже не в том, что они понятия не имели, где, какая и насколько серьезная опасность их поджидала. А в том, что Закон Хаджара являлся, все же, частью Безымянного Мира. И влиял на жителей этого самого Безымянного Мира.

А Твари Врат, как известно, являлись чем-то иным. Чем-то иномирным. Существующем по ту сторону реальности, как бы это сюрреалистично не звучало. И как на них влиял закон, да и влиял ли вообще — никто не знал.

Но, насколько помнил Хаджар, тогда, в Храме, когда они только-только познакомились с Лэтэей, то с тварью разобрался не он, а Черный Генерал. Каким именно образом — Хаджар не знал.

Да, разумеется, с тех пор он стал сильнее, но… все упиралось в тот самый Закон. А ослабить его действие или и вовсе — отозвать, генерал не мог. Иначе каждый смертный, кто сейчас находился на Седьмом Небе, мгновенно исчезнет, растворившись в атмосфере обители лже-богов.

— Может проконсультируешься? — внезапно предложил Хельмер.

Хаджар искоса посмотрел на демона и, вздохнув, пожал плечами. Последнее время Черный Генерал хранил тишину, но, все же, сказал ведь несколько слов, когда Хаджар едва было не погиб от душевных ран. Да и тот же Закон существовал только благодаря силе Врага.

— Попробую, — ответил Хаджар и, закрыв глаза, шагнул внутрь своей души.

* * *

Раньше здесь, в мире его души, посреди бескрайнего моря колышущейся травы, находился камень, к которому был прикован Черный Генерал. Рядом с камнем росло дерево, в кроне которого свил гнездо Кецаль.

Прежде генерал не понимал, почему именно море травы и только теперь осознал, что, на деле, так выглядел ветер — его вечный друг и спутник.

Дерево выросло благодаря зелью, что он испил у Марнилов. Кецаль — дух, которого он обрел на Пути Развития.

Теперь после того, как Хаджар отказался от всех чужих, заемных сил, которых добился за время своего путешествия, здесь больше не было ни трав, ни дерева.

Только камень.

Камень, символизирующий его волю, которой и был, некогда скован, Черный Генерал. А еще море.

Северное море билось о галичный пляж, а где-то вдалеке поднимались вековые сосны северного леса.

Хаджар помнил этот пляж. Елена привозила его сюда. Он даже помнил дурацкий палароид, на который фотографировал её.

— Что ты видишь перед собой, ученик?

Как и сотни раз прежде, Хаджар не стал оспаривать это слово — «ученик».

Рядом с ним, лишенный всяких цепей, стоял Черный Генерал. Он был спрятан под рваным, черным балахоном, будто сотканным из ожившей тьмы, которая то рвалась, то вновь восстанавливалась на ветру. Низкий капюшон скрывал лицо Врага Всего Сущего и лишь до того седые, что и вовсе побелевшие волосы струились на ветру.

— Море, — ответил Хаджар. — и пляж. А ты?

— Надежду, — ответило создание.

Надежду… да уж… но что еще ожидать от создания, которое старше большинства богов. И, возможно, даже самого Яшмового Императора. Ведь не стоило забывать, что до того, как боги подарили Черному Генералу тело, он являлся мертвым деревом, порожденным мертвой землей, собравшей, по капле, за бесчисленное множество эпох крупицы жизни, которые и дали рождение дереву.

И только потом боги, шутки ради, дали этому дерево живую плоть, а впоследствии и место в свите Дергера.

Вот такая история одного из могущественнейших созданий Безымянного Мира.

— Ты пришел спросить, что я могу рассказать про Тварей Грани, — произнес Черный Генерал сухим голосом, напоминающим скрип веток. — но не этот вопрос тебя волнует сейчас больше всего.

Хаджар скосил взгляд на разбитые цепи, некогда сковывавшие Черного Генерала.

— Я уже спрашивал, но спрошу еще раз — если ты освободился, то почему не пытаешься уничтожить мою душу и захватить тело?

— Уничтожить душу… захватить тело… — с легкой насмешкой повторил Черный Генерал. — что за учителем я был бы, если бы поступил бы так со своим учеником. Но ты прав, юный Хаджар, однажды, как мы и договаривались, придет час, когда мы сразимся. И, если ты победишь, то узнаешь ответ на этот свой вопрос.

— А если я проиграю?

— То, вероятно, однажды мы сразимся снова… уже сражались когда-то в прошлом… или сражаемся сейчас… а может не сразимся никогда, — имитируя манеру речи Древа Мира ответил Враг Всего Сущего. — Это сложно, юный Хаджар. Сложно говорить об этом. Но будет проще, если ты победишь.

— И когда же наступит час битвы?

— Ты уже знаешь ответ, ученик. После того, как придет время Горшечника, после этого настанет час пасть Горе Черепов. Так было, так есть, но есть шанс, пусть и крохотный, что, возможно, так больше уже никогда не будет вновь.

Хаджар отвернулся обратно к