У него могут быть дети, о которых он даже не знает.

От этой мысли у меня скручивает живот.

Келлин резко садится в постели. Он тянет меня за собой, но держит на расстоянии вытянутой руки, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Все женщины, с которыми я был? Как ты думаешь, со сколькими женщинами я был?

О, я уже ненавижу этот разговор. Теперь я вынуждена думать о том, насколько Келлин опытнее меня. Моя ревность почти осязаема, потому что она поглощает все мое тело.

– С твоим милым личиком? – говорю я. – Ты, вероятно, приближаешься к дюжине.

А потом я беспокоюсь о своем ответе. Не сочтет ли он, что этого слишком мало? Я его обидела?

Кого это волнует, Зива?

Сейчас не время…

– Зива, я никогда ни с кем не был.

Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд.

– Что?

– Ни с одним человеком.

– Оу. Но почему?

Он смеется, но быстро приходит в себя:

– Ты была с кем-нибудь?

– Ты шутишь?

– Я не имел в виду…

– Ты был для меня всем, Келлин. Ну, не всем. Пока.

А потом я чувствую, как кровь приливает к моему лицу.

– О нет, – говорю я, пряча лицо в ладонях. – Я не это имела в виду, – бормочу я. – Пожалуйста, не слушай…

– Пока? – Келлин цепляется за это слово, как за какое-то вкусное лакомство. – У тебя есть планы? Мне нужно немедленно услышать все подробности.

Я пытаюсь схватить одеяло, чтобы зарыться в него лицом, но Келлин вырывает его у меня из рук.

– Мне нужно пойти… одеться, – говорю я, делая попытку скатиться с его кровати.

Но он не позволяет мне сделать это.

Он двигает своим большим телом, вдавливая меня в матрас, загоняя в ловушку.

– Зива, пожалуйста, посмотри на меня.

Он нависает надо мной, его восхитительный вес согревает все мое тело. Я вздыхаю, набираюсь храбрости и двигаю руками.

Только для того, чтобы его губы завладели моими.

Смущение рассеивается, как чиркающая спичка, и я целую его в ответ со всей страстью, что у меня есть.

Слишком быстро он отстраняется, прижимаясь своим лбом к моему.

– Я люблю тебя.

Он снова произносит эти слова, и все мое тело растекается по кровати, собираясь в лужицу где-то под ней.

– Не прячься от меня. Больше никаких пряток. Мы прошли это, так?

– Думаю, что так, – отвечаю я.

– Даже когда ты говоришь такие красивые слова. Я никогда не думал, что «пока» станет моим любимым словом.

Я смеюсь над ним. Он такой смешной.

– И что, теперь «пока» – это твое любимое слово? – спрашиваю я.

– Именно так.

Качая головой, обнимаю Келлина за шею, чтобы притянуть его губы обратно к своим. Мне нравится, какие они теплые и мягкие. Мне нравится, как они обхватывают мои. Мне нравятся звуки, которые он издает, и то, как он прикасается ко мне.

Я люблю его, и это причиняет боль.

Потому что теперь он стал еще одной моей слабостью. Тем, кого я могу потерять.

Мы целуемся так долго, что я убеждена, что хочу превратить «пока» в «сейчас», но потом он отстраняется.

– Собрание, – говорит он между вдохами. – Нам нужно успеть на собрание.

Звук, который вырывается из меня, – что-то среднее между стоном и всхлипом.

– Я бы предложил нам составить планы на продолжение после собрания, но я уже знаю, что ты на это скажешь, – говорит он, прижимаясь губами к моей шее. – Так что, может быть, просто спонтанно поцелую тебя потом.

– Это не будет спонтанно, если ты это планируешь! – говорю я, легонько шлепая его по руке.

– Может быть, я спонтанно подумаю об этом снова… после встречи.

– Ты безнадежен.

– Ты неотразима, – возражает он.

Снова раздается стук в дверь.

– Двадцать минут! – кричит Петрик.

Я переворачиваю Келлина, поднимаюсь на колени, а затем спрыгиваю с кровати.

– Каковы шансы, что на этот раз неявка сойдет мне с рук?

– Очень малы. Если только мы не найдем очень хорошее место, чтобы спрятаться.

– Со всей этой расставленной по замку стражей? Не думаю, что у нас есть хотя бы шанс.

– Мы могли бы забаррикадировать дверь, – предлагает он.

Смеясь, я выхожу из комнаты.

* * *

Одетая, умытая и успокоившаяся, я выхожу из своей комнаты и нахожу Келлина, стоящего рядом со слугой. Оба ждут меня. Пока слуга ведет нас по коридору, мы с Келлином одновременно берем друг друга за руки.

В то время как замок Скиро был украшен всевозможными произведениями искусства, замок Мароссы полон таксидермии. Во всех помещениях, которые мы проходим можно найти головы горных кошек, рога и даже целого медведя. Это несколько тревожит, но, учитывая любовь принцессы к охоте, нет никаких сомнений, откуда все это взялось.

В зале для собраний слишком много людей. Мы с Келлином пытаемся спрятаться сзади, но Петрик выталкивает нас вперед, на место прямо рядом с членами королевской семьи, их охраной и советниками.

На самом деле удивительно, сколько людей собралось в комнате. И все стоят, как будто в замке нет достаточно большого стола, чтобы мы все могли сесть.

Я замираю на месте, и Келлин прижимает меня спиной к своей груди, а затем берет обе мои руки в свои. Как будто он полностью защищает меня от всех в комнате. Это мило.

А потом я замечаю Темру, стоящую рядом с Петриком, и чувствую, как мои глаза щурятся. Как будто почувствовав тяжесть моего взгляда, она поднимает глаза.

Я многозначительно киваю им с Петриком, затем поднимаю одну бровь.

Она улыбается и отводит взгляд.

Как будто на этом тема закрыта.

Как бы не так.

Но я забываю об этом, когда принц Скиро начинает рассказывать всем о нынешней ситуации.

Я стараюсь быть внимательной, действительно стараюсь. Но быстро отвлекаюсь на что-то другое.

Думаю о «пока».

Пальцы Келлина рисуют картинки на тыльной стороне моих ладоней, и я представляю, как эти пальцы перемещаются в другие места. Смущенно краснею, но, похоже, никто не знает, о чем я думаю. Они, наверное, решат, что я перегрелась. В комнате много людей. Любой, кто знает меня, подумает, что причина в этом.

И будь проклят мой разум, но раз уж мы заговорили об этом, о «пока», я зацикливаюсь. И, конечно, это все, о чем я могу думать. Потому что именно так работает мой мозг.

Обнаженные тела.

Я, Зива Теллион, думаю об обнаженных телах, спальнях, поте, тяжелом дыхании и…

– Мы объявляем перерыв, пока не будет новостей от Эшпера. А пока нам нужно готовиться к битве.

Когда я