Петрик кашляет, резко прекращая спор.

Когда Маросса обращает на меня свой ледяной взгляд, я почти застываю на месте.

– Это они? – спрашивает принцесса, оценивая меня и Келлина.

– Да, – отвечает Скиро. – Это Зива и Келлин, которых Равис держал в плену. Они собрали обширные сведения о его планах и предупредили меня.

Я сразу замечаю, что Скиро не раскрывает моих способностей, за что я ему благодарна.

– Скиро, мне не нужен еще один человек, который скажет, что приближается война. Я верю тебе! Ты принес ее на мой чертов порог! Что мне нужно, так это кто-то, у кого есть ответы. Как нам остановить Рависа и его армию? Как мы можем защитить людей?

– На самом деле Равис мертв.

Слова разрезают воздух. Но я говорю их прежде, чем успеваю подумать о том, что надо смягчить удар.

– Что? – одновременно спрашивают оба члена королевской семьи. Их взгляды возвращаются ко мне. Я неловко ерзаю, и Келлин приобнимает меня.

– Мы видели его тело. Военачальница Кимора убила его. Все это время они работали вместе, чтобы захватить Чадру. Но Кимора сказала, что он ей больше не нужен. Она не хочет, чтобы ее восстановили в звании генерала. Она хочет сама получить корону.

Петрик говорит первым:

– Перескажите нам каждое слово, которое вы подслушали. Что именно произошло?

Келлин рассказывает всю историю, а я стою, переминаясь с ноги на ногу. Я устала, и мои руки чешутся от запекшейся крови. Когда он заканчивает, Маросса поджимает губы и закрывает глаза.

– Теперь военачальница идет за нами?

Скиро говорит осторожно, как будто, если он произнесет эти слова еще громче, Кимора появится тут прямо сейчас.

Келлин кивает. То, что он говорит, абсолютная правда, но чего он точно не упомянул, так это того, что она придет за мной.

Снова.

– Алгароу! – зовет принцесса. – Принеси мой лук. Мне нужно пострелять.

– Он на вашей спине, ваше высочество.

– Тогда стрелы! И цели. Нет, отведи меня в комнаты с чучелами. Я отстрелю несколько голов!

Принцесса выбегает из комнаты, ее слуги следуют за ней.

Принц Скиро закрывает глаза, прижимает палец к переносице.

– Мне жаль, – медленно произносит Петрик. – Может, он и напал на тебя, но он все равно был нашим братом. Я никогда не был с ним близок, но уверен, что ты любил его. Несмотря ни на что.

– Это был долгий день, – говорит Скиро после нескольких секунд молчания. – Я полагаю, мы все хотели бы помыться и лечь в постель. Пожалуйста, проследите за этим.

Последние его слова адресованы стражникам у стен.

* * *

Я лежу в ванне несколько часов, оставаясь в ней еще долго после того, как вода становится холодной. Просто пытаюсь почувствовать себя чистой.

Мысли о крови и смерти, криках и раздавленных черепах прокручиваются в моей голове. Все, что случилось, все, что я сделала, – кажется, я просто не могу это принять. Не могу избавиться от этих воспоминаний. После сегодняшнего дня моему и так слишком тревожному разуму приходится размышлять о новых ужасах, и я чувствую себя неуправляемой.

Одевшись, выхожу из комнаты и останавливаюсь у своей двери. Комната Темры – справа, Келлина – слева.

Я стучу в дверь справа.

Никто не отвечает, поэтому я заглядываю внутрь. Кровать пуста и все еще застелена. Но я слышу какие-то голоса, и мне требуется слишком много времени, чтобы понять, что моя сестра сейчас в комнате Петрика.

Сначала я не понимаю, как к этому относиться. Но я слышу их голоса. Они просто разговаривают, Зива. И даже если бы они не…

Черт, я не хочу об этом думать.

Так что мне нужно сделать другой выбор.

Возвращаться в мою комнату одной или…

Я стучу в другую дверь.

Кажется, до этой секунды я и не нервничала по-настоящему.

Что, если он спит, а ты только что его разбудила?

Что, если он все еще в ванне и откроет тебе в халате?

Что, если…

Дверь приоткрывается, и я вижу его рыжие волосы.

– Зива, – произносит он удивленно. Как будто я была последним человеком, которого он ожидал увидеть перед своей дверью.

– Келлин, – отвечаю я.

А потом наступает тишина. Это я пришла к нему. Я должна что-то сказать. Чего я хотела? Почему я постучала в его дверь?

– Ты… ты хочешь войти? – спрашивает он. Он запинается. Я никогда раньше не слышала, чтобы он запинался.

– Да, – отвечаю я.

Он отходит в сторону. Я захожу в комнату, идентичную моей. Хотя при виде его ванны удивляюсь, как ему удалось влезть в эту штуку. Я едва влезла в свою.

Тут есть стул, письменный стол и кровать. Ничего больше. Маросса не склонна к той же роскоши, что и Скиро.

По какой-то причине я не могу смотреть на кровать.

Пока Келлин наблюдает, как я осматриваю комнату, снова наступает тишина. Он тоже одет в пижаму, но завязки на шее у него свободны.

– Темра в комнате Петрика, – выпаливаю я, как только мой разум цепляется за что-то, что можно сказать.

– Серьезно? – спрашивает он.

– Да.

Почему я так поступаю с собой? Думаю, что могу быть храброй и совершать смелые поступки, а потом просто попадаю в эти унизительные ситуации, которые заставляют меня желать себе смерти.

Пожалуйста, пожалуйста, может ли потолок рухнуть мне на голову, а пол поглотить меня целиком?

Когда я больше не могу выносить это молчание, то говорю:

– Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне нужно, чтобы сейчас ты взял инициативу на себя. Знаю, ты хотел, чтобы я сама начала действовать. И я так старалась, старалась изо всех сил. Пожалуйста, скажи мне, что ты заметил?

Прежде чем он успевает ответить, на мой рот изнутри словно накатывает приливная волна, и слова просто обязаны вырваться наружу. Так что я продолжаю:

– Я прикасалась к тебе. Целовала первой. Завязывала разговоры. Ты сказал, что хочешь равноправного партнера, и я пыталась, Келлин, но это так трудно. И я не знаю, смогу ли делать так всегда. Может, признаешь, что я усвоила свой урок? Не могли бы мы, пожалуйста, прямо сейчас начать делать все поровну? Не мог бы ты пойти мне навстречу?

После того как эти слова произнесены, я хватаю ртом воздух, как будто только что бежала наперегонки, а не толкнула небольшую речь.

– Что? – недоверчиво произносит Келлин.

– Пожалуйста, не заставляй меня повторять все это. Я уверена, что уже забыла половину.

На самом деле, все,