отчаянно сопротивлялся, но я, можно сказать, силой заставил, пригрозил: «Житья тебе не дам!» А как еще губернатору добиваться своего? Где – доброе слово, а где – и пистолет. Не ошибся я в Мазикине: работал как ломовая лошадь, по двадцать часов, упрямый, боялись его. Подчиненный еще рта открыть не успеет, а Валентин Петрович уже знает, что тот скажет. Вытянул на себе многие проблемы области. Он хороший хозяйственник, но не политик: что думает, то и говорит. Всю правду-матку резал. Шахтеры порой обижались на него.

Иногда с помощью Мазикина я и от себя отводил часть ударов. Скажем, надо было закрыть цементный завод с допотопными технологиями в центре города, который тем не менее обеспечивал восемьсот рабочих мест. По всей округе на домах и автомобилях лежал слой цемента, но рабочие получали «за вредность» хорошие надбавки и горой стояли за собственников, а те, услышав, что завод собираются закрывать, еще и повысили зарплаты. Вот я и поручил Валентину Петровичу: поезжай и скажи, что травить город больше не позволим, цементное производство закрываем. «Поорут на тебя, а я потом заявлю, что во всем виноват Мазикин». Но главное – своего добьемся, избавимся от вредного производства.

Мазикин соглашался, ложился на амбразуру, как Матросов. Много раз бросал я его в такие бои.

Понятное дело, с подобной специфической работой Валентин Петрович начал сдавать: придет утром на планерку и клюет носом. Как-то заснул на селекторном совещании, которое проводил полпред президента в Сибирском федеральном округе Анатолий Квашнин. Тот заметил, что Мазикин дремлет, уронив голову на руки, и заявил, что надо подождать, пока уважаемый человек проснется. И потом Анатолий Васильевич регулярно подкалывал Валентина Петровича, спрашивая перед началом каждого совещания, не спит ли Мазикин… А как тут не заснуть, если заседания продолжались по три часа?

Впрочем, Валентин Петрович и сам почувствовал, что устал, и запросился на заслуженный отдых. Присвоили мы ему звание Героя Кузбасса, назвали его именем площадь в Ленинске-Кузнецком и отпустили с госслужбы. Я замолвил словечко в «Кузбассразрезугле», и они взяли Мазикина советником президента. Дали кабинет, машину, зарплату. Он приходит на работу, а делать ничего не надо. Чаю попил, газеты почитал, а дальше что? Это же как пытка. И Валентин Петрович не выдержал, ушел. Не привык деньги даром получать. Сейчас таких людей поискать!

Формируя в 1999 году команду, я позвал из Москвы Антона Кобякова, который был на тот момент помощником депутата Госдумы. Коммуникабельный, сильный переговорщик, он стал моим замом по связям. Я по уши увяз в хозяйственных делах, думал, как денег добыть, зарплаты заплатить, а ему поручил разрабатывать новые идеи развития области. Он и сейчас не пропал, работает в аппарате президентской администрации.

Иногда для решения конкретной проблемы я брал в правительство ученых, докторов наук.

Помню, меня упрекали за то, что активно развивал в регионе социальные программы: «Скоро выборы, вот он и помогает инвалидам!» Но кампания закончилась, а я год за годом продолжал заботиться о людях, и вскоре в Кузбассе заговорили о «тулеевском социализме». Но подлый шепоток нет-нет да раздавался: «Рейтинг зарабатывает, с народом заигрывает! Популист!» Но я, не сворачивая, гнул свою линию.

Отправил группу студентов в Арабские Эмираты: в Сибири крещенские морозы, а ребята – никто не верил, что бесплатно! – купаются в Персидском заливе и на пляже загорают.

Следующая партия особо отличившихся в учебе детей из малообеспеченных семей отправилась в Сочи. Третья – в Грецию. Это была не разовая акция, а системный подход.

При этом я ни копейки не брал из бюджета. Перелеты оплачивали владельцы одних крупных компаний, путевки – других. Никого я силой не заставлял, но мне и не отказывали.

Двадцать три тысячи молодых семей получили квартиры без первоначального взноса и с беспроцентным кредитом на двадцать лет. Специалистам постарше и поопытнее жилье предоставлялось под три процента. Поди, плохо?

Нашим ветеранам мы установили региональные прибавки к пенсии. Каждый год понемногу их увеличивали. Суммы пусть небольшие, шестьсот-семьсот рублей в месяц, но они добавляли пожилым людям оптимизма и самоуважения: меня отметили. И у молодых были стимулы. Мне рассказывали, что бесплатный проездной среди прочих получил и студент-отличник местной филармонии. Жил он в двух шагах от учебного заведения, но специально проходил несколько сот метров в обратном направлении, чтобы проехать остановку и предъявить проездной, показав другим пассажирам, что заслужил такую честь.

Когда цены в стране поползли вверх, мы стали проводить сельскохозяйственные ярмарки, на которых кузбасские производители продавали свои продукты без всяких посредников по ценам порой в разы ниже рыночных. Последние годы приезжали фермеры из Хакасии, Республики Алтай, Алтайского края, Томской области и даже Краснодарского края. На ярмарках всегда было шумно и весело – народные песни, пляски, бесплатная еда из полевых кухонь. Очередь к ним стояла длиннее, чем к прилавкам. На День Победы я и сам всегда подходил за кашей с тушенкой – очень вкусно!

Ярмарки здорово выручали, особенно пенсионеров. Еще бы: если в магазине десяток яиц стоил шестьдесят рублей, то на ярмарке – двадцать. Правда, потом ушлые граждане стали скупать яйца и перепродавать за углом…

С мая по октябрь областная администрация вводила для пенсионеров бесплатный проезд на электричках и автобусах с понедельника по четверг. Я осознанно пошел на этот шаг: вырастившие урожай на своих грядках дачники кормили семьи и тем самым помогали нам снять социальную напряженность в трудные годы. А недавно я узнал о том, что вводится налог на подсобное хозяйство и дачников, решивших продать излишки продукции, приравняют к фермерам. Что тут скажешь?..

К выпускному вечеру на протяжении многих лет мы одевали ребят из малообеспеченных семей, чтобы выглядели не хуже остальных. Учителя подсказывали, кому такая помощь необходима. У кого-то ведь и шнурки не на что купить, не говоря уже о костюмах и платьях. Их-то мы и отбирали, обмеряли, обшивали, чтобы были наравне со всеми. Недешевое это удовольствие, но раз взялись, надо было продолжать. Я и нынешнему руководству области сказал: «Не отменяйте!» Так мы и ребенку поможем, и родителей уважим.

Случилось мне поехать на лечение в Германию. После первой операции врач отпустил погулять. Смотрел я по сторонам и видел, как стар и млад снуют вокруг со скандинавскими палочками в руках. Стал узнавать, оказалось, все группы мышц задействованы в этой ходьбе. Задумал я и сибиряков приучить к новому виду спорта. Собрал людей в Кемерове на площади, показал фильм, как в Европе народ массово оздоравливается, раздал палки лично каждому в руки с напутствием: «Начинайте ходить!