Зак прервал поцелуй и уткнулся лбом в мое плечо, пока я гладила его спину под футболкой.

– Мне так страшно, Ти.

– Я понимаю, но мы справимся. Обещаю.

А если нам не удастся своими силами собрать достаточно денег, я обращусь к родителям и старшим сестрам. Семья Зака не должна оставаться со своей бедой один на один. Зак не должен остаться один. Я хотела быть рядом.

– Спасибо, что ты рядом, Мотылек, – прошептал он, словно прочитал мои мысли.

– Я всегда буду рядом, об…

– Не надо. – Зак накрыл мои губы ладонью. – Не давай таких обещаний, пожалуйста.

Я села и вытащила руку из-под его футболки. Я уже хотела сказать ему, что уверена в своих словах как никогда, но осеклась. Ткань его футболки задралась, и моему взору открылся огромный темно-фиолетовый синяк на боку.

– Зак, откуда это? – изумленно спросила я и едва ощутимо коснулась синяка.

Зак нахмурился и одернул футболку.

– Пустяки. Задумался, когда возвращался домой с учебы, споткнулся и упал. Не парься.

Но он выглядел так, будто в чем-то провинился, и это показалось мне странным. Возможно, причина в том, что он стыдился того, каким рассеянным и разбитым стал из-за переживаний о Рири. Стыдился, что я видела его слабость.

– Я люблю тебя, слышишь? Мы со всем справимся, вместе. Обещаю, – твердо сказала я и, наклонившись, коснулась его губ своими.

– Тина…

Он сжал мою ладонь и нежно поцеловал каждый палец, снова признаваясь мне в любви без слов, с трепетом и нежностью.

Нас прервал скрип двери. Я встрепенулась, а Зак тяжело вздохнул, когда в комнату вошел Хантер.

– Привет, ребята.

Сосед Зака расстался со своей девушкой и теперь постоянно торчал в общежитии, из-за чего мы не могли проводить наедине так много времени, как раньше.

– Привет, – поздоровалась я, а Зак вяло махнул рукой.

– Чего такие кислые мины? – Хантер снял шапку, выпустив на волю буйные кудряшки, которые топорщились в разные стороны, а потом прошел в комнату, на ходу скидывая облепленную снегом обувь.

В любое другое время Зак обязательно ответил бы ему какой-нибудь колкостью, но сейчас он, казалось, даже не услышал вопроса.

– Мне нужно готовиться к завтрашнему экзамену, – тихо сказал он мне.

Я знала, что Зак не переживал из-за предстоящего экзамена. Он был на все сто уверен, что сдаст его на «отлично», – просто хотел побыть один. Я поцеловала его на прощание и, уже стоя у двери, заметила, как Зак надел наушники и снова лег на кровать, повернувшись на здоровый бок спиной к Хантеру.

Весь следующий день я была занята на учебе – писала экзаменационный тест по философии, – а потом отправилась в театральную студию, чтобы попрощаться с ребятами. В новом семестре я планировала подыскать себе другое хобби, правда, пока понятия не имела, чем именно хочу заниматься. Может, фотографией и видеомонтажом? По словам Зака и Дэна, у меня это неплохо получалось, хоть и не приносило особого удовольствия и радости. Но я больше не унывала по этому поводу и точно знала, что со временем обязательно найду свое призвание.

Остаток дня я готовилась к предстоящей ярмарке. Мы с Лу и Майком развесили по всему кампусу объявления и выложили информацию во все группы в социальных сетях. Через несколько часов после этого в нашу комнату начали приходить студенты, неравнодушные к беде маленькой девочки, и приносить ненужные вещи на продажу. Я проверяла, чтобы они были в нормальном состоянии.

К вечеру я так устала, что не нашла в себе силы подняться к Заку. Поэтому я решила позвонить ему, но он мне не ответил.

«Наверное, уже спит», – решила я.

Но на следующий день Зак тоже не вышел на связь. Лишь под вечер написал сообщение.

Зак

Привет, Мотылек. Прости, что не отвечал на звонки. Был тяжелый день. Завтра я буду на учебе, потом на работе, а вечером поеду к Рири. Прости, хочу съездить один. Люблю тебя, увидимся на выходных.

Я понимала его желание побыть одному, поэтому не стала давить и просто терпеливо ждала, когда Зак готов будет открыться мне. Я знала, что он сильный и со всем справится. Верила в него всем сердцем.

Зак

Первый бой прошел довольно легко. Я быстро одолел противника, отделавшись лишь одним синяком на боку. Парень явно занимался тайским боксом и постоянно норовил ударить меня коленом, что, собственно, ему и удалось.

Второй бой был сложнее, потому что противником оказался профессиональный тхэквондист. После встречи с ним на ринге мое лицо украсил синяк, который Тина ни в коем случае не должна была увидеть, поэтому я избегал ее. Я планировал рассказать ей о боях, когда все будет позади, чтобы моя девочка не нервничала. Она и так сделала для меня слишком много – без нее я бы совсем раскис.

Третий бой я тоже выиграл. Мной двигала неуемная ярость, помноженная на отчаянье. Я не оставил сопернику – такому же новичку, как и я, – ни единого шанса.

Оставался всего один бой. Последний и самый непростой, потому что для меня проиграть добровольно гораздо сложнее, чем одержать победу в честном поединке.

В вечер пятницы я снова соврал Тине об усталости и отправился в офис к Джорджу, чтобы обговорить детали боя.

– Ты должен выстоять пять раундов. – Он крутился в кресле на колесиках и вертел пальцами ручку. – В первых двух таймах можешь дать огня, чтобы завести толпу. Но в третьем нужно сдать позиции. Начинай пропускать удары, поддавайся, но не делай это слишком очевидно. Ты должен убедить публику, что выдохся еще на первых раундах. К последнему раунду противник должен раскатать тебя в лепешку.

– То есть я должен добровольно позволить сопернику не просто выиграть, но еще и избить меня? – с недоверием уточнил я.

Джордж остановил кресло и отбросил ручку, которая прокатилась по столу и остановилась, только столкнувшись с моей ладонью.

– Зак, мы договорились на двадцать штук не для того, чтобы ты покрасовался своими мышцами перед толпой девиц, которые приходят на подобные сборища, лишь бы поглазеть на накачанных парней. – Его голос утратил всякое дружелюбие и резал воздух, как горячий нож сливочное масло. – Ты участвуешь в закрытом бою для публики, которой нужен зрелищный, грязный бой. И ты покажешь им его. Ты будешь сплевывать кровь на ринг и целоваться с матом столько, сколько потребуется, чтобы наши зрители ни разу не пожалели, что заплатили деньги. В ином случае я выпру тебя под зад, и ты не получишь от меня ни цента. Усек?

Вот