Шрифт:
Закладка:
Теперь его жажда отправиться с ними за силами богов была ясна аментет. Вор хотел получить прощение за прошлые кражи и грехи, чтобы снова увидеть сестру. Пусть и после смерти.
Диалог в основном вели Сет с Кейфлом. Из их разговора Ифе поняла, что местоположение третьего артефакта – копья Анхура – никому не было известно. Даже Анубису, в ответ на этот вопрос только покачавшему головой.
– Но ведь Анхур тоже правит в Та-Кемет, не так ли? – спросила она.
– Правит. Через наместника-фараона, – ответил Кейфл. – И, если верить слухам, он с ним даже не встречается, как Гор с Хафуром.
– Его копьё обладает особой силой, – вставил своё слово Сет. – По крайней мере Анхур целую вечность пытался нас всех в этом убедить. Но подробностей не раскрывал.
– Он скрыл артефакт, чтобы копьё не попало в плохие руки?
– Скорее, чтобы оно не попало ни в чьи руки, кроме Анхура. Он крайне ревностен к своим игрушкам, – бог махнул Анубису. – Племянник, помнишь, как наш вояка устроил скандал, когда из его чаши сделала глоток Нефтида?
Ифе показалось, что уголок губ Карателя дрогнул, но ни улыбки, ни ответа от него не последовало.
Лицо Сета тоже оставалось серьёзным. «Прости, Инпу», – безмолвно попросил он. А вслух сказал:
– Пока что нам точно известно, где находится статуэтка Бастет. На ней и сосредоточимся.
– Статуэтка? Не систр[21]? – удивился Кейфл.
– Неужели о чём-то в папирусах не пишут? – поддел его Сет. – Отчасти ты прав. Систр – символ Бастет, её личный артефакт. Но частичка божественной силы заключена не в нём.
– Ты узнал это до или после того, как обманом заставил её измерить тело Царя для твоего лживого дара? – пробирающим до костей тоном спросил Анубис.
Вспышка зелёного света на мгновение ослепила всех смертных. Проморгавшись, Ифе с испугом взглянула на богов, но они не сдвинулись с мест.
– Ты же знаешь, что до, – спокойно ответил Сет.
Аментет была известна история о гибели Царя. О драгоценном саркофаге, сделанном точно по его меркам, в который Осириса заключил Сет. Многие маа-херу передавали эти знания из уст в уста.
«Значит, измеряла Царя Бастет… Думала, что он получит прекрасный дар, – поняла Ифе. – Но Сет обманул её». Девушка уже начала забывать о том, что именно совершил грешный бог.
– Примите как данность – нам нужна статуэтка Бастет, – Сет быстро вернулся к основной теме разговора. – Мне она её не отдаст. И лучше я вовсе не буду попадаться ей на глаза.
– Я бы тоже не хотел быть увиденным.
– В компании грешников? – уточнил Кейфл, вернув толику привычной уверенности.
– Именно.
На мгновение Ифе ощутила странный привкус обиды. «Почему? Он ведь никогда не скрывал презрения ко всем нам», – понимала она, и всё равно сморщила нос, пытаясь справиться с чувством.
– Значит, мы пойдём к Бастет втроём, – подвёл итог Кейфл.
– Мне кое-что известно о Бате. Убэйд и Каника рассказали утром перед тем, как мы покинули караван.
Все взгляды обратились к Ифе.
– Каника родом оттуда. Она сказала, что двери Бата будут закрыты ещё несколько недель.
– Конечно, как я мог забыть! Праздник в честь Бастет, – принц в чувствах хлопнул себя рукой по лбу.
– Долго ещё до открытия. Я сам забыл про эту мелочь, – нахмурился Сет. – По Хапи нам плыть всего семь солнц и ещё ждать столько же.
Бог посмотрел на Карателя, видимо, прикидывая что-то в голове.
– Как относятся Амт и гончие к твоему решению присоединиться к нам?
– Хочешь знать, не надо ли мне так же лживо, как тебе, скрывать свою силу?
Сет кивнул.
– Не надо, – ответил Анубис. – И я могу провести ладью через воды времён.
– Что это значит? – заинтересовалась Ифе.
Зелёные глаза бога блеснули в уже опустившейся на Та-Кемет ночи.
– Ты заснёшь этой ночью, грешница. А проснёшься утром, которое должно наступить ещё только через пол-луны. Но для тебя это время не будет ощутимо.
– И никто не пойдёт по следам такой силы? – недоверчиво уточнила девушка.
– Я мог бы пойти. Но это уже не нужно. Я и так здесь.
Просто разговаривать с Анубисом было странно. Страх его кары всё ещё холодил затылок. Но теперь он был лишь отголоском того ужаса, что Ифе когда-то испытала при первой встрече с ним.
– Вот и решили. Завтра мы попадём в Бат точно к открытию ворот, – Сет поднял руку, чтобы хлопнуть Карателя по плечу.
Это движение было быстрым и едва заметным. Но Ифе видела, как рука бога замерла, так и не достигнув цели, а Анубис даже не взглянул на дядю. «Они точно были близки прежде, – думала девушка. – Но что такое близость для богов? И могу ли я, смертная, как-то помочь им хотя бы поговорить?»
– Сет, – Кейфл качнул головой, указывая на кормовую часть лодки. – На пару слов.
– Боюсь разочаровать тебя, грешный маа-херу, но я всё равно услышу эти ваши слова, – предупредил его Анубис.
– А ты отвлекись на плеск воды, племянник, – губы Сета скрутились в язвительной ухмылке. – Или на шелест зелени. Давненько, наверное, в Дуате такого не слышал.
– Не испытывай меня, – предупредил Каратель.
В отличие от грешного бога, в его голосе не было ни намёка на горечь. Лишь полное отсутствие чувств. Бросив последний полный неясного смысла взгляд на племянника, Сет отошёл за Кейфлом в заднюю часть лодки. Ифе заметила, как принц скривился, касаясь виска – бог решил говорить с ним мысленно, как с ней прежде.
Конечно, ей было интересно, что принц хотел обсудить и мог ли Анубис подслушать даже такой немой разговор.
Но ещё больше любопытства у девушки вызывал сам Каратель. Аментет старалась не смотреть на него. И всё равно её взгляд то и дело возвращался к величественной фигуре бога. Она хотела узнать, слышал ли он её странную молитву. И умолять о прощении в случае, если так всё и было. Но из приоткрытых губ Ифе так и не вырвалось ни звука.
Проще было забыть. Притвориться, что она ничего такого не воображала. И не поминала имя бога в мыслях.
– Слова готовы сорваться с твоих губ, но ты молчишь, – низкий тихий голос заставил Ифе вздрогнуть.
Атсу удивлённо посмотрел на Анубиса, не сразу поняв, к кому он обращался. Проследив за его взглядом, направленным на девушку, вор приподнял брови в немом изумлении. Ифе стыдливо опустила глаза, не зная, как при нём вообще можно было продолжать разговор.
– Нас не услышит смертный вор, грешница. Говори уже.
Голос бога прозвучал в мыслях Ифе
