Она упала на кровать и тихо зарыдала, оплакивая свою невозможную жизнь. Как же она хотела покинуть этот ненавистный дом. Навсегда позабыть его хозяина и то, как он обращался с другими людьми. Но не могла. Им с Андреем идти было некуда. Здесь по крайней мере они имели кров и еду. И Невинский прекрасно понимал, что она не может уйти, и пользовался этим, поэтому и вел себя так нагло и развязно.

Утро следующего дня прошло как и обычно. Невинской с самого утра уехал по делам, оттого в доме было тихо и спокойно. Посетителей не было, а слуги нехотя сновали по комнатам, выполняя свои повседневные дела. Машенька после завтрака занималась с детьми риторикой, арифметикой и музыкой и до обеда гуляла с ними в саду. Чуть позже, около двух, уложив Наташу и Андрея отдыхать, она, накинув шаль, вознамерилась сходить в лавку к модистке и взять у нее заказы на вышивку. Еще с детства Маша чудесно вышивала и теперь, чтобы заработать хоть немного денег, брала заказы и за свою работу получала от одного до трех рублей. Но едва она спустилась в парадную, как ее окликнул дворецкий Прокоп:

— Мадам Мари, в гостиной вас ожидает некий человек.

— Кто же? — удивилась она, и ее сердце тревожно забилось.

— Некий господин Чемесов.

— Чемесов? — выдохнула с тревогой Маша и уже тише возмущенно заявила дворецкому: — Я же просила вас, Прокоп, чтобы вы сказали этому господину, что я здесь не живу.

— Я говорил ему об этом, но он заявил, что видел вас в усадебном саду со стороны улицы. И угрожал, что, если я не позволю ему поговорить с вами, он дождется приезда Михаила Александровича и будет говорить с ним.

— Боже! Ну что за гадкий человек?! — пролепетала она в ужасе. — Хорошо, Прокоп, я поговорю с ним и попытаюсь побыстрее выпроводить. Но прошу, не докладывай о его визите Михаилу Александровичу.

— Так не могу я не сказать. Его и Тихон, и Трофим видели, — сказал важно Прокоп, но отметив, как на лице молодой женщины отразилось несчастное выражение, участливо попросил: — Вы скажите, мадам, что мне следует доложить Михаилу Александровичу, я так и сделаю.

— Доложи, что этот Чемесов просто обознался домом. И перепутал меня с другой дамой.

— Слушаюсь, мадам, — кивнул Прокоп.

Маша поблагодарила его за понимание и поспешила в гостиную, зная, что времени около двух часов дня, а Невинский собирался вернуться еще к обеду и вот-вот должен быть приехать домой. Нервно сжимая кисти рук, она влетела в гостиную, не понимая, что Чемесову надо теперь, ведь она, не ответив на его письма, тем самым красноречиво дала понять, что не желает встречаться.

Когда она вошла в просторную солнечную комнату, Григорий мерил шагами центральную часть темного резного паркета, устланного на полу. Заслышав ее шаги, Чемесов стремительно обернулся к Маше и невольно замер. Она быстро окинула его взором, отметив, что он, как и в прошлый раз, был облачен в военный мундир, который невероятно шел ему. Темные его волосы, собранные сзади в тонкую косичку на прусский манер, красиво лежали над высоким лбом, открывая взгляду точеные черты породистого лица.

Плотно закрыв дверь, Машенька приблизилась к нежданному визитеру. Остановившись в пяти шагах от молодого человека, она холодно, с дрожью в голосе спросила:

— Что вам, сударь, угодно от меня?

Она видела, как его лицо, которое было бледно, стало еще белее, и он, бросив на нее какой-то странный горящий взор, сказал:

— Я хотел, лишь увидеть вас вновь, сударыня, и убедиться, что это действительно вы, а не призрак с того света.

— Это я. Вы должны были это понять еще тогда, в парке, а не являться сюда, чтобы осложнять мне жизнь, — холодно, обвинительно заметила она, сверкая на него яркими глазами.

Судорожно сглотнув, Григорий вперил в нее вмиг потемневший взор и судорожно выпалил:

— Машенька, разве ты забыла, что между нами было?!

— Боже мой! Тише вы! — нервно заметила она и затравленно обернулась к двери, боясь, что их разговор могут подслушать. — Пойдемте со мной! — повелительно произнесла Маша, бросив на него мимолетный взгляд. Она направилась к другому выходу из гостиной. Чемесов послушно последовал за ней. Молодая женщина быстро вошла в столовую, потом миновала чайную, бильярдную, библиотеку и через боковые двери выскользнула в сад. Чуть отдалившись от дома, она остановилась в тени лип и, отметив, что в этой части сада пустынно, наконец обернулась к Григорию.

— Здесь наш разговор не услышат, — вымолвила она, как будто объясняя свой поступок.

— Я до сих пор не могу прийти в себя от мысли, что ты жива! — воскликнул Чемесов порывисто. Она бросила на него придирчивый взгляд, отмечая, что он чисто выбрит, а лицо хоть и бледно, но все же приятно, да и взор чист. Она поняла, что в парке он выглядел помято и серо, видимо, едва протрезвев после большой попойки. Теперь же от него приятно пахло, и он как-то тревожно и печально взирал на нее своими яркими карими глазами, и Маше на миг показалось, что в его взоре мелькнуло то же самое выражение, что было там много лет назад.

— Да, я жива, — тихо вымолвила она.

— Увидев тебя в парке, я почти не поверил своим глазам. Но теперь отчетливо понимаю, что ты настоящая, а не дух, который привиделся мне, красавица… — уже с придыханием промолвил он и приблизился вплотную.

Тут же отступив на шаг, она холодно спросила:

— Для чего вы явились?

— Как же? Я не мог не прийти, когда вновь обрел тебя. Отчего ты не отвечала на мои письма?

— Я и не собиралась отвечать вам, сударь! — вымолвила она раздраженно. Ей было неприятно смотреть на Чемесова, так как весь его облик напоминал о ее прошлом падении и трагичной смерти родных. — Вы сломали мне жизнь! Что вам еще надобно от меня?

— Я сломал тебе жизнь?! Но я совсем не хотел этого! Я так запутался тогда, а потом думал, что ты умерла, Маша! Я долгие годы оплакивал твою кончину и не мог найти покоя!

— Оплакивали кончину? Не играйте передо мною, — язвительно заметила Маша. — Только благодаря вам, я и попала в тюрьму и едва не умерла там, брошенная вами на произвол судьбы.

— Нет, это неправда! Я пытался тебя спасти! Пытался!

— Только не надо этой гнусной пафосной лжи! Я в нее все равно не поверю.

— Не веришь?! — опешил он. — Но я был там двенадцатого мая. Ведь именно в тот день погибли твои родные и якобы ты. Думаешь, откуда я это знаю? Потому что был в то ужасное утро там, в Петропавловской крепости!

— Вы и вправду были в крепости? — сомневаясь, выдохнула она.

— Да. Я проник в тюрьму и пытался освободить тебя, твоего отца и твоего брата, и у меня бы это получилось, и мы ждали лишь тебя. Но этот проклятый комендант догадался обо всем. И нам пришлось отбиваться. Во время драки меня оглушили, и я пришел в себя только в каземате крепости. И именно тогда узнал, что ты и твои родные погибли.