Всю оставшуюся дорогу до поместья она думала лишь о том, что сегодня первое воскресенье месяца. В этот день она обычно получала свое небольшое жалованье за две недели в размере двенадцати рублей. И Маша знала, что надо собраться с духом и все-таки осмелиться после обеда пойти в кабинет Михаила Александровича за своими деньгами. Она боялась этого, но все же должна была это сделать. Ведь она обещала Андрею купить красивую коробку шоколадных конфет в лавке купца Волошина и новые ботинки. А ей самой уже давно были нужны чулки.

Как Маша и предполагала, все пошло не так с самого начала. Почти час она тихо стояла в коридоре у кабинета, ожидая, когда же Невинский сможет принять ее. Захар Нилович, секретарь Невинского, не пустил ее сразу в кабинет, заявив, что господин очень занят. Весь этот долгий час Маша, нервно дрожащая, подбирала в мыслях нужные слова для разговора, комкая в пальцах платок. Когда же Невинский наконец соизволил пригласить ее в кабинет, она осторожно открыла дверь и медленно вошла.

Он сидел за столом и писал. Эта картина напомнила ей другую, ту, когда она, впервые, появилась в его кабинете, чтобы просить места. Маша замерла у двери, не решаясь пройти. Он не сразу поднял на нее глаза, ощущая свое превосходство и тем самым в который раз показывая ей, что он хозяин, а она всего лишь прислуга в его доме. Спустя некоторое время он оторвался от письма и поднял на нее серебристый взор.

— Так что вы хотели от меня? — спросил Невинский неучтиво, обжигая ее колючим взглядом.

Маша напряглась и, твердо посмотрев на его неприветливое лицо, произнесла:

— Сегодня первое воскресенье месяца. Я пришла за своим жалованьем.

Невинский сделал вид, что удивился ее словам, и откинулся в кресле.

— И вправду. Совсем позабыл об этом, — пожал он плечами. Ни один жест не выдавал в нем волнения. Уже некоторое время Михаил жил в предвкушении этого дня. Он желал отомстить, унизить ее. Он множество раз прокручивал этот разговор с Мари в мыслях, подбирая наиболее болезненные для нее слова. Предчувствовал, что нынче она с лихвой получит за свое дерзкое поведение. Он сделал приглашающий жест, и девушка послушно прошла и села в кресло напротив. Он нарочито медленно раскрыл расходную книгу и стал якобы читать.

— Ну-с, так. Я должен заплатить вам за службу одиннадцать рублей, — начал он свою речь, опустив глаза в написанное.

— Двенадцать, — почтительно поправила его Маша, напряженно глядя в его лицо.

— Неужели? А у меня записано, что ваше жалованье составляет ровно двадцать два рубля. — Он прекрасно знал, что платит ей двадцать четыре. Но сейчас сделал вид, что забыл об этом. — Так вот, половина от этого будет одиннадцать, — он поднял на нее глаза и указал пальцем в книгу. — Однако у меня записано, что неделю назад Наташа разбила фарфоровую чашку.

— Она сделала это нечаянно.

— Отчего же вы не проследили за нею? — перебил ее жестко Михаил. — Так вот, из вашего жалованья я вычитаю три рубля, ибо сервиз китайский, по сотне рублей за дюжину. Далее, Николай за месяц порвал две пары панталон, еще минус семь рублей. К тому же вы постоянно позволяете себе спорить со мной, потому ваша неучтивость заслуживает штрафа по меньшей мере в шесть рублей. В итоге у меня получается, что в этом месяце вы должны мне еще пять рублей. Эти деньги я вычту из вашего следующего жалованья.

Маша смотрела на Невинского и чувствовала себя до крайности гадко. Как и тогда, в саду, когда он предлагал ей стать его содержанкой. Она понимала, что чашки и панталоны тут ни при чем. И что за его словами скрывается простая обида и злость отвергнутого мужчины. Он не спускал с нее пристального напряженного взгляда. И они оба прекрасно знали, что он мстит ей за то, что она отказала ему в интимной близости.

— Вы несправедливы ко мне, сударь, — прошептала она глухо, до боли сжав в ладони деревянную ручку кресла, и ее глаза увлажнились.

Он сел прямо и чуть подался в ее сторону.

— Вы что же, думаете, я позволю вам пренебрегать мною? — прошипел он, обжигая ее стальным взором. — Вы ошибаетесь, моя драгоценная! В этот месяц вы не заслужили ни копейки! Однако, если вас что-то не устраивает, вы всегда можете покинуть мой дом и найти себе место получше! — Он прекрасно знал, что она никуда не уйдет. Потому что, когда она искала место, сжалился над нею только он. — Вас кормят в этом доме, у вас есть отдельная комната. Я достаточно щедр к вам! Подумайте над своим поведением! Может быть, в следующем месяце вы что-нибудь и заработаете!

Она почувствовала, что он издевается над нею. Не в силах более выдерживать его жесткий, злой взгляд Маша опустила глаза. В этот момент она ощутила себя как тогда, когда видела обезображенные трупы отца и брата. И вот теперь этот человек, от которого она зависела, наказывал ее за то, что она не хотела стать его любовницей. И она не сможет купить Андрею обещанную коробку конфет в кондитерской у Волошина и новые ботинки взамен прохудившихся. Как она скажет сынишке об этом? Ведь мальчик так ждет. У него не так много радостей в этой мрачной жизни. Горечь подступила к горлу. Она поняла, что разговаривать с Невинским бесполезно. Его взгляд, суровый и непреклонный, говорил, что он не изменит своего решения. Чувствуя, что из ее глаз вот-вот хлынут слезы, она резко поднялась и, поклонившись одной головой, стремительно покинула кабинет.

Мрачным немигающим взором Михаил долго смотрел перед собой, ощущая, что долгожданная месть не принесла ему того удовлетворения, которого он ожидал. Он понимал, что Мари слишком зависела от его милости, чтобы осмелиться открыто противостоять ему. Минуту назад он отчетливо видел в ее потемневших до чернильной синевы глазах недовольство и возмущение. Но также заметил, как она заставила себя проглотить его обидные фразы и ни словом, ни жестом не показала своего недовольства. Она была странной, непонятной, непостижимой его уму девушкой. Ее достоинство, помноженное на непомерную гордость, молчаливость и терпение, поразили Невинского. Да, он хотел наказать ее, но теперь ощущал в своей душе пустоту, как будто одним неловким движением раздавил бабочку. Как она была похожа на этакую бабочку, невероятно красивую и зависящую от обстоятельств, в которых оказалась.

Вдруг у него возникла мысль вернуть ее в свой кабинет и заплатить все причитающиеся деньги, которые она честно заработала. Но тут же в обиженном уме воскресли воспоминания о ее холодности и дерзости по отношению к нему, и Невинский опять поменял свое решение. Обида его, окрашенная самомнением, заставила его сделать вывод, что Мари получила хороший урок. И он, хотя и не в восторге от собственного поступка, все же удовлетворенно поплелся в свою спальню, полагая, что эта непокорная девица еще пожалеет, что отказала ему.

— Он такой же, как все! — прошептала несчастно Маша, закрывшись в своей комнате. Прислонившись к двери, она заплакала. — Он такой же, как Григорий, как комендант Глушков, как цыган, как Жданов. Ему нужно только обладание моим телом. Как и им всем! А мои чувства неинтересны. Неважно, что я не хочу этого. Нет! Ему это безразлично. И, похоже, пока я не отдамся ему, жалованья мне не видать! — сделала она горестный вывод и закрыла лицо ладошками. — Но этого никогда не будет. Я Мария Кирилловна Озерова! И я не продамся за красивое платье и горсть золотых! Нет. Моя матушка не так воспитывала меня. У меня есть достоинство. Как я ошиблась в нем. И как я могла только подумать, что он хочет жениться на мне?