На них смотрели.

Элге не просто оценивали — она подвергалась перекрёстным препарирующим взглядам, вынуждаемая либо в упор ничего не замечать, либо парировать в ответ на колкие выпады, спрятанные под маской фальшивых улыбок и любезностей. Тёплые пальцы мужа, уверенно поглаживающие её руку, ободряющие улыбки очень помогали: рядом с великолепным Мадвиком Элге никого не боялась. А вот потерю статуса завидного холостяка, похоже, оплакивали не в одном роскошном будуаре, напрочь позабыв о черноволосой Гайре. За спиной Мада Элге шептали, отравляя тихим ядом ласковых голосов: пусть не радуется, такое сокровище мало просто заполучить, его ещё удержать надо.

И тут же, как ни в чём не бывало, просили помочь с целебным снадобьем или средством, надолго сохраняющим молодость и красоту.

Сиона по просьбе хозяйки начала по-новому укладывать густую длинную рыжую гриву, оставляя прикрытыми уши и часть шеи. Мадвику нравилось. Об особенной отметинке за ухом девушка так и не рассказала. У рода Сайттенов, как и у ряда других, был артефакт, позволяющий с точностью установить родство, чувствующий «свою» кровь. Получив к нему доступ, Элге прекратила бы терзаться неизвестностью, но сама она до столь ценной вещицы не доберётся никак. Лорд Тивис — этот мог бы. Не единожды посетив герцогский замок, королевский советник и проверяющий наверняка и артефакт раздобыл бы. Вот только говорить Тивису о своих предположениях хотелось ещё меньше, чем Мадвику.

Молодую чету Форрилей пригласили на ужин в дом бывшего однокурсника Мада — они вместе учились в столице. У хозяина дома, помимо старшего сына, подрастали две очаровательные дочери-погодки, только в этом сезоне вывезенные в свет. И первые свои навыки кокетства обе разом испробовали на её муже, игнорируя остальных гостей, не менее привлекательных, и, главное, холостых. Впрочем, на осторожное кокетство девчушек супруг реагировал спокойно, то есть никак.

Элге пыталась привыкнуть к подобным выездам, естественным для любого аристократа. Но прятала от чужих пристальных глаз скуку, честно пыталась заинтересоваться пустыми беседами.

Вспоминая свои недавние мечты побывать в герцогстве и своими глазами увидеть всю красоту и великолепие этого края, Элге пыталась представить, что вот это всё — её. Подсвеченный золотым сиянием летящий замок, морской берег, холмы, сады и поля, жемчуг, вторая сайттенская ценность… Хотя нет, жемчуга принадлежат короне. В любом случае — увидеть себя хозяйкой этих земель не получалось категорически. И свою жизнь с Мадвиком в стенах воздушного Сайттена тоже не видела. Мад — талантливый, очень способный маг, но не правитель. Она — тем более. Значит, принимать решения, на какой из бумаг ей ставить свою подпись, кого привечать, а кому отказать, за неё будут совсем другие люди.

К тому же… как бы это произошло? «Ваше Величество, я, кажется, последняя из рода? А вот ещё предпоследняя есть, моя старшая сестра Виррис, она без пятна, но кровь-то та, что надо!» Да и как бы она, Элге, смогла поговорить с самим королём? Да, лорд Тивис входит в Большой совет, но не на короткой ноге с Бастианом, чтобы за милой беседой сообщить ему о случайно обнаружившейся родственнице. Нет, она не станет ничего говорить свёкру. В конце концов, не будет же строгий холодный Тивис ни с того ни с сего осматривать её голову?

Мад обещал съездить с ней в Миаль — Элге собиралась побывать в усыпальнице Адорейнов, отдать дань памяти родителям. Всего дважды с момента переезда в Леавор они с Виррис ездили в Сады Памяти, и этим летом собирались, но сначала на Элге свалилась предсвадебная суета, совпавшая по времени с наплывом заказов для Вир, а потом случилась вся эта ужасная ситуация с колдовством сестры, и девушке какое-то время было не до поездки. Однако съездить надо, и обязательно до первого снега. Снег засыпал дорогу к Садам Памяти так, что проехать не представлялось возможным, а от проливных дождей вымощенную дорогу не размывало.

Она моргнула, выбираясь из нахлынувших воспоминаний. Кивнула с улыбкой одной из гостий, отпила вина из полупустого бокала и только тут заметила, что Мада нет в гостиной. Надо бы и ей на пару минут выбраться — давно уже сидят. Она встала, расправила юбки и шагнула в коридор, вспоминая, где на этом этаже нужное ей помещение. А когда, приведя себя в порядок, выглянула из дамской комнаты, недалеко, через два окна от неё, почти под лестницей, ведущей на верхний этаж, обнаружился её замечательный супруг в компании хозяйки дома, второй супруги лорда. О возрасте спрашивать неприлично, поэтому Элге лишь догадывалась, что хозяйка, вероятно, самую малость старше Мада, а выглядит и вовсе юной цветущей прелестницей. Цвет тщательно подобранного платья удачно оттеняет нежную персиковую кожу, глубокое декольте подчеркивает всё, что надо подчеркнуть и красиво показать, платиновые локоны уложены в нарочито простую причёску, оставляя несколько кокетливых прядей свободными. Глаза задорно блестят, пухлые губы улыбаются стоящему очень близко Маду. И обе руки леди отчего — то прижимают к…сердцу руку её драгоценного супруга. И, хотя говорили они негромко, обрывок беседы Элге расслышала.

— Так приезжай в следующий раз один, Мадди. У меня есть бутылочка чудесного аззарийского белого, и мы…

Хозяйка этого вечера резко оборвала фразу, пряча досаду. Элге неторопливо приблизилась к стоящей возле окна паре, перевела вопросительный взгляд с молодой леди на своего прекрасного мужа. На лице последнего проскользнуло явное смущение. Пальчики леди разжались, выпуская из плена руку Мадвика, и тот сразу засунул её в карман. Элге подцепила его под локоть второй руки и, не оглядываясь, увела к гостям.

— Кхм… идиотская ситуация, родная. Ты не подумай ничего…

— Я и не думаю, — оборвала его Элге очень-очень вежливо, — но задумываться начинаю. Мадди — так трогательно звучит. Оказывается, тебя не только мама с папой так называют?

— Милая, клянусь…

— Не делай из меня сумасшедшую ревнивую жену, Мад, — качнула головой Элге и поморщилась. — Домой? Или желающие подержать тебя за руку ещё не кончились?

Попрощались только с гостями и хозяином дома — прелестная леди к гостям не вышла.