Ещё один круг. Спящий давил крик, но он рвался из покалеченного горла, с которым так и не сумела справиться родовая регенерация.

Золотоволосый Вел, которого не должно было быть в каменном пустующем замке — человек, звавшийся его отцом, берёг его, не собирался использовать в задуманном… наверное. Как он кричал, как он бился в удушающих объятиях тумана… И Асси, выросший, возмужавший Асси, уже звавшийся полным именем, наивно полагавший, что тейенская сталь справится вот с этим…

Крик отца, нет, не крик — рёв раненого адкарша. И то последнее изумление, когда он всё понял про клятву-печать.

Туман, полный двор тумана, оплетающего жадными щупальцами всё живое. Служители храмов уверяли, что пропасть чернее самой беспроглядной тьмы. Неправда. Ар, тогда ещё Гарт, видел. Прочувствовал. Воздуха во внутреннем дворе старого каменного замка не было. Был огонь, была стена дыма, закрывшая небо и взгляды безразличных богов-защитников, была вонь, щиплющая глаза, разъедающая кожу. И нечеловеческое упрямство, до сорванного голоса, до рвущихся жил, до хруста ломающихся костей. И заползающий в каждую пору на коже ужас, нечеловеческий.

… А потом Шелтар. Огромный, бескрайний, словно отдельное государство. Со своими правилами и законами. Отнявший дом, подаривший дом. Враг и друг, и так уже который десяток лет.

Ар метался, скидывая ненужный ком меховых шкур, но проснуться не мог.

* * *

/Там, где время течёт иначе/

Слабое человеческое обоняние никогда не привыкнет к царившим здесь запахам, въевшимся в само пространство. Здесь не было ничего, ни земли, ни неба, ни привычного глазу жилья. Хаотично менялся унылый безрадостный пейзаж, то вырастая из ничего уродливым городом, кривыми стволами не выживающих здесь деревьев, то исчезая в вечно голодной чавкающей зловонными пузырями трясине и густом тумане.

Двое разговаривали без голоса. Изменчивые, текучие, как вода, то лёгкие как ветер, то вязкие как смола, умевшие обернуться неподъёмной тяжестью, если бы это потребовалось.

— Как там твой подопечный, Роа?

— А что ему сделается? Живёт, силой нашей пользуется, колдует, условия выполняет.

— А что за условия?

— Камешки собрать велено, вроде бы так.

— Разве не собрал ещё?

— Может, и собрал. Посмотрю при случае.

— Роа, Роа…Можно подумать, у тебя столько дел!.. — серая дымка на несколько мгновений вытягивается толстым щупальцем, тут же свивается в гибкие кольца и расползается бесформенной массой.

— Ну а чего я к нему бегать то и дело буду?

— Давно собирает-то?

— Да. Или нет. Кто их разберёт, этих людей. У них время по-другому движется.

— Скио это не понравится. Тебе велели присматривать. Предоставить полную информацию об условиях. Предоставлена она, информация эта?

— Само собой, сразу же! И условия, и сроки. Хотя… Парень не в лучшей форме в тот момент был. На грани жизни и смерти. Мог и упустить чего, не запомнить.

— А ты чего!

— А чего я? Я дважды не повторяю, вот ещё.

— Роа…

— Что?

Серо-сизая бесформенная масса выстрелила снопом длинных тонких отростков, растеклась, сложилась в уродливую пасть, не вызвав у первого собеседника и тени страха.

— Тебе поручили приглядывать. Судя по тому, что он ищет способ связаться с нами, там, у них, времени прошло порядочно. Чего ты издеваешься? Зачем ритуал вызова, если быстрее и проще заглянуть к нему?

— Проще и быстрее, но куда спешить-то? Пусть ищет, зато всегда занят, всегда при деле.

— Но знания о ритуале вызова утеряны.

— Не все. Какие-то экземпляры остались. Я знаю, что совсем скоро к нему в руки попадёт то, что он ищет.

— Если до этого моменты ни йгены, ни айгеры не сожрут его!

— Значит, не судьба, Морк. А ты не лезь: вмешиваться в судьбу чужих подопечных запрещено.

Мглистый вязкий дым расползся в разные стороны.