Шрифт:
Закладка:
Зоратт медленно переложил бумаги с одного конца стола на другой, глаза его при этом внимательно смотрели на гостью.
— Нет, не отправила, — после паузы произнёс он. — Она только сейчас сообразила, что перепутала даты. Еще раз извините за это недоразумение, Элге…
— Пустяки, — слабо улыбнулась девушка.
А от господина директора не укрылся её тихий, полный облегчения выдох. И скованность. А ещё леди пахнет страхом и отчаянием, он уловил это ещё на лестнице, как и то, что леди усиленно старается это скрыть. Повинуясь взмаху его руки, документы с негромким шелестом скользнули в выдвинувшийся ящик стола.
— Элге, скажите: вы располагаете сейчас временем?
— Немного времени у меня, пожалуй, есть, — осторожно согласилась она, быстро пряча радость.
— Могу я предложить вам чаю, Элге? Или кофе? С ватрушками и ягодными корзиночками. У нас божественная выпечка — ровно такая, как надо для того, чтобы скрасить унылый зимний день.
— Предлагайте, — она улыбнулась, и эта улыбка была похожа на прежнюю. — Кофе, если можно.
Как-то так само собой вышло, что после праздника леди Бритты Элге и Зоратт начали использовать простое обращение друг к другу, разве что изредка, при людях, добавляя положенные «леди» и «господин».
Господин директор немедленно распорядился насчёт напитков и выпечки, а также сообщил своему помощнику, что пару часов его ни для кого нет. Элге едва успела привести себя в порядок в небольшой дамской комнатке на этаже, а кабинет уже наполнился умопомрачительным запахом сдобы, перекрывающим даже яркий кофейный аромат.
От нечаянного глотка свободы, пусть ненастоящей, ограниченной зданием Школы и двумя молчаливыми придурками у ворот, у неё немного кружилась голова и дрожали руки. Девушка стискивала в пальцах ложечку, стараясь не выдать своего волнения. Пробовала и хвалила пирожное, не чувствуя его вкуса, запивая маленькими глотками кофе. Лишь бы сиятельный советник за каким-нибудь… не явился к Зоратту. Правда, деловые вопросы они обсуждают явно не в Школе, но закон подлости никто не отменял. Хотя… скрывать-то ей нечего.
— Как вы живете, Элге? Всё ли в порядке?
Девушка вздрогнула под пристальным прозрачным взглядом.
— Всё хорошо, благодарю вас, — светски улыбнулась Элге.
Она с удовольствием провела бы время за приятной беседой — Зоратт успел показать себя дивным рассказчиком. Не отказалась бы и от его урока, пусть даже самого короткого, хотя в целительской магии он был не силён. Но он приглашал к разговору по душам, а это совсем другое.
Господин директор не поверил — не этой улыбке, насквозь неестественной и фальшивой, не на этом лице такие улыбки носить. Они, такие чуждые рыжей леди, не прилипают к ней, как пятна грязи к обработанной магией одежде. Личной магией Элге Форриль являлась искренность, как бы не старались замаскировать её, преподав уроки «носить лицо» для местной аристократии.
— Вы уверены? — Бьорд слегка наклонился в её сторону. — Не сочтите за назойливость, но я вижу, что вас что-то сильно тревожит. Расскажите. Может быть, я смогу чем-то помочь вам?
Девушка через силу подняла взгляд. Бьорд Зоратт часто обманчиво-спокоен, почти флегматичен, на его лице проскальзывает сонное выражение, если бы не глаза. Чёрные-чёрные зрачки на фоне почти прозрачных радужек способны и уколоть, и испугать, и заглянуть очень глубоко. Двоякое впечатление от этого человека: разум помнит, что он посторонний и, кроме того, деловой партнер ее свёкра, а душа шепчет — доверься, поделись. Этот — не отвернётся. Не зря, ох не зря недоверчивая и осторожная Вир называла её наивной и порывистой! И дурочкой… Впрочем, дурочкой — звала не Виррис. Так хотелось последовать тихому зову души и открыться.
Элге нацепила ещё одну фальшиво-бодрую улыбку, отрицательно покачала головой и отковырнула ягодку с шапки крема. Бьорд спокойно держал в руках маленькую чашечку, вглядывался невозможными пронзительными глазами с пульсирующими зрачками, его ноздри трепетали, вдыхая воздух около девушки. Едва заметная пульсация зрачков завораживала и отталкивала, а мужчина неожиданно кивнул своим мыслям и поставил кофе на столик.
Под настороженным взглядом девушки Бьорд сдвинул узкую стеновую панель над столом и вытащил небольшой ящичек из кремовой гладкой кожи с белёсыми разводами — узорами. Деловито щёлкнул замочком.
— Что вы делаете?
— Пытаюсь успокоить вас, Элге. Вы испытываете вполне закономерные опасения касательно моей персоны. Что ж, понимаю.
Он взял в ладони синий кристалл неправильной формы, похожий на тот, который Форрили хранят дома. Артефакт Истины.
— Я чувствую, что у вас что-то произошло, и буду рад помочь, насколько это окажется в моих силах. Мне можно доверять.
Синие грани кристалла вспыхнули ослепительно-белым.
Девушка следила за переливами света в мужских ладонях, в густой зелени её глаз мелькала нерешительность, а Зоратт так и держал кристалл и выжидательно смотрел на неё. Желание поделиться, снять с себя часть давящего груза последних дней щекотало гортань Элге, просило выхода. Змей-Тивис доверяет своему партнёру. Надёжному, проверенному. Возможно, не зря.
На другой чаше весов — демонстрация добрых намерений по отношению к рыжим сестричкам.
Элге на мгновение зажмурилась и обозвала себя дурой.
— Я живу в маленьком личном аду, Бьорд, — не давая себе времени передумать, произнесла она.
Тихая фраза выстрелила снопом огненных искр. Элге не заметила, как отковырнула от пирожного ещё одну ягодку, посаженную на взбитый сливочный крем, и продолжила:
— Я мечтаю отсюда вырваться и вернуться обратно в свою жизнь. Пусть тихую, незаметную, без всей этой сверкающей шелухи и выездов в высший свет, но мою собственную, где только я решаю, как мне себя вести, что делать и кем быть.
Зоратт ничего не понял.
Не так давно младшая леди Форриль выглядела довольной, даже счастливой. В её глазах светились радость и любовь, когда она смотрела на мужа, её лицо всегда озарено улыбкой. Пусть эта молодая женщина сама считает себя скромной и незаметной (с таким-то пламенем в волосах?), однако она умеет расположить к себе и создать неповторимую уютную атмосферу. А того, как иной раз капают на неё слюной посторонние господа, кажется, даже не замечает — её внимание принадлежит молодому Форрилю, других не существует.
— Не понимаю, — как есть, признался Бьорд, укладывая артефакт Истины обратно в гнездо на дне ящичка. — Неужели лорд Мадвик вас в чём-то ограничивает? Мне казалось, муж обожает вас, ни в чем не отказывает…
— Муж, — как-то невесело усмехнулась девушка. — Муж не ограничивает.
Поколебавшись несколько мгновений, Элге решилась и…поведала мужчине всё. Почти всё.
Он слушал не перебивая, и от события к событию менялось выражение его лица. Стиралась невозмутимость, когда девушка упомянула об измене Мадвика, своём последующем уходе, таком недолгом, омерзение и гнев отразились при словах об угрозах змея-Тивиса.