Поражение Голландии было необходимо для успеха планов и Карла II, и Людовика XIV, и едва высохли чернила, которыми был подписан Тройственный союз, как Карл II обещал свое содействие планам Людовика XIV, направленным на унижение Голландии и присоединение Фландрии. Он предложил объявить себя католиком и вместе с Францией напасть на Голландию, если Людовик XIV назначит ему ежегодную субсидию в один миллион. В случае, если король Испании умрет, не оставив сына, Карл II обязался поддерживать притязания Франции на Фландрию, а Людовик XIV обещал свое согласие на подчинение Англии испанских владений в Америке. Через год, в мае 1670 года, на этой основе был заключен тайный договор при свидании Карла II с его сестрой Генриеттой, герцогиней Орлеанской, в Дувре. По его условиям Карл II должен был объявить о своем обращении, а в случае, если этот шаг вызовет какие-либо беспорядки, его должны были поддержать субсидии и войско Франции. Обе державы должны были объявить Голландии войну, причем Англия выставляла небольшое сухопутное войско, но принимала на себя главную тяжесть борьбы на море за ежегодную субсидию в 300 тысяч фунтов.

Лучшим доказательством политической безнравственности века служит тот факт, что посредником при заключении Дуврского договора Карл II выбрал себе именно Арлингтона, виновника Тройственного союза; но для всех, кроме Арлингтона и Клиффорда, обращение короля и его политические планы оставались неизвестными. От партии, представлявшей в Королевском совете старых пресвитериан — Эшли, Лоудердейля или герцога Бекингема, было невозможно добиться согласия на Дуврский договор; но можно было получить одобрение войны с Голландией, играя на их стремлении добиться терпимости для диссентеров. Поэтому король отложил объявление о переходе в католичество и при посредстве Бекингема начал для виду переговоры, закончившиеся заключением подложного договора, который был сообщен Лоудердейлу и Эшли. О церковных преобразованиях и об обещании Франции помочь их осуществлению в нем вовсе не упоминалось, а говорилось только о совместной войне против голландцев. Такая война по форме не была нарушением Тройственного союза, целью которого была охрана владений Испании, и в 1671 году у Эшли и его товарищей удалось выманить согласие на нее обещанием терпимости на указанных ими условиях. Действительно, Карл II уступил в том пункте, на котором прежде настаивал, и по требованию Эшли обещал, что католики терпимостью не воспользуются.

После заключения сделки и обмана министров Карлу II оставалось только обмануть парламент. В 1670 году под предлогом поддержки Тройственного союза король потребовал большой субсидии для флота; парламент назначил ее, а весной его заседания были отсрочены. Противодействие народа планам короля было таким сильным, что он был вынужден как можно скорее начать военные действия. За нападением на голландский конвой тотчас последовало объявление войны. Новые средства для нее принесли закрытие казначейства и прекращение, по совету Клиффорда, уплаты капитала и процентов по займам, произведенным казной. Эта мера вынудила половину лондонских банкиров прекратить платежи, но объявление войны обеспечило Эшли и его товарищам так дорого купленную ими терпимость. В силу своей церковной власти король приказал (в 1672 г.) «прекратить с этого дня применение всякого рода уголовных законов против всех диссентеров или уклоняющихся» и предоставил свободу богослужения всем диссентерам, кроме католиков, которым было позволено служить мессу только в частных домах. Если что и могло оправдать сделку, при помощи которой Эшли и его товарищи купили терпимость, так это именно результаты «Декларации о терпимости». После долголетнего изгнания священники вернулись к своим очагам и своей пастве, молельни снова открылись, тюрьмы опустели. Бениан покинул свою Бедфордскую тюрьму; сотни квакеров, которые особенно пострадали от преследований, получили возможность отправлять богослужение по своему.

Но в массе диссентеров «Декларация» не вызвала выражений благодарности. Как ни дорожили они терпимостью, для них были еще дороже общие интересы религии; а теперь опасность грозила не только им, но и национальной свободе вообще. Сначала успех союзников представлялся полным. Армия французов перешла через Рейн, заняла без сопротивления три области и продвинула свои передовые отряды до самого Амстердама. Только искусство и отчаянная храбрость голландских моряков под командой Рюйтера помогли им в упорной битве с английским флотом под предводительством герцога Йоркского у берегов Суффолка. Торжество английского кабинета выразилось в возвышении вождей обеих его партий. Эшли был назначен канцлером и лордом Шефтсбери, Клиффорд лорд казначеем. Голландцев спасло их упорное мужество и раздражение непомерными требованиями победителя. Успех плана обоих дворов зависел от быстроты и неожиданности нападения; а между тем приближалась зима, когда военные действия прекращались. Смерть де Вигга, главы крупного купечества, поставила во главе республики Вильгельма, принца Оранского. Несмотря на свою молодость, он тотчас обнаружил холодное мужество и упорство своих предков. «Неужели вы не видите, что ваша родина погибла?» спросил его герцог Бекингем, посланный в Гаагу для переговоров. «Есть верное средство никогда не видеть ее гибели, отвечал Вильгельм, ото умереть в последнем рву».

Весной положение изменилось. Непоколебимая твердость Вильгельма спасла Голландию и отнимала у Франции одну область за другой. В Англии зимняя проволочка истощила так бессовестно собранные средства, а закрытие казначейства подорвало кредит и сделало невозможным новый заем. В 1673 году пришлось обратиться к Общинам, собравшимся в очень недоверчивом настроении. Несмотря на всю непопулярность войны, они оставили ее в стороне. Все прочие чувства заглушало смутное опасение, — как известно, оправдавшееся фактами, что существует бессовестный заговор против свободы и церкви. Появилось подозрение, что вся вооруженная сила страны находится в руках католиков. Герцога Йоркского считали тайным папистом, а он командовал флотом. Католики были офицерами в войске, набиравшемся для войны с Голландией. Любовница короля, леди Кастлмейн, открыто перешла в католицизм, и существовали сильные сомнения в протестантизме короля. Всюду носилось подозрение, что составлен заговор с целью утвердить католичество и деспотизм и что орудиями для него служат война и терпимость. Перемена в настроении Общин обнаружилась в образовании так называемой с того времени национальной партии с лордом Расселом, лордом Кэвендишем и сэром Уильямом Ковентри во главе; она сочувствовала стремлению диссентеров к религиозной терпимости, но считала своей главной обязанностью противодействовать планам двора. Относительно «Декларации о терпимости» все партии Палаты были единодушны. Общины постановили, «что действие уголовных законов по церковным вопросам может приостанавливаться только с согласия парламента», и отказали в субсидиях до отмены «Декларации». Король уступил, но, едва она была отменена, как через обе Палаты без сопротивления прошел «Акт об испытании» («Test Act»), требовавший от всех чиновников и офицеров присяги на подданство и верховенство короля,