Через неделю после раскопок от сердечного приступа умер один из исследователей – австрийский археолог, а несколько дней спустя – еще двое. После этих таинственных смертей экспедицию пришлось быстренько свернуть, и оставшиеся в живых ученые разъехались по домам.

В Вене руководитель исследовательской группы доктор Курт Шротт решил проделать эксперимент. Он принес к себе одно из украшений, которое нашел в курганах, и, перед тем как отойти ко сну, положил его к себе под подушку. Ночью ему приснилась странная женщина дивной красоты, которая потребовала вернуть свою любимую вещь, а не держать ее в чужом месте. Курт не придал значения увиденному, решив, что от переутомления и не такая чертовщина может присниться. Не насторожило его и то, что в настойчиво повторяющихся снах женщина, отрекомендовавшаяся супругой хана, адресовала ему самые страшные проклятия и угрозы. Убежденный атеист Курт Шротт со смехом пересказывал сослуживцам содержание ночных видений и уж конечно не собирался из-за всякой ерунды лететь в Китай.

Прошло около полугода. Курт, обожавший восточную кухню, обедал в ресторане «Шанхай». Не успев доесть и первое блюдо, он почувствовал страшные рези в животе. Одновременно руки и лицо его покрылись желтоватой сыпью. Ему вызвали скорую помощь, но он не дождался ее, умерев в чудовищных мучениях.

Как показало вскрытие, весь его организм был пропитан неведомым экзотическим ядом.

Вдова Курта помчалась в Китай, чтобы водворить страшную безделушку на прежнее место[268]. Изабелла Шротт осталась жива…

Переместимся в другой азиатский регион.

Почти 20 лет назад новосибирские археологи раскопали в Горном Алтае мумию. Окрестили «алтайской принцессой» и начали скрупулезное исследование. Томография, генетический анализ и т. д. Но алтайцы потребовали закопать мумию обратно. Перед этим Горный Алтай полгода трясло. По два подземных толчка в день. Разрушенные дома, гибель односельчан, отсутствие всего самого необходимого – все это поначалу люди переживали как стихию. Но шаманы обещали конец света.

Когда два жителя разрушенного поселка Бельтир – старик и мальчик – покончили с собой, все решили, что это от безнадеги. А потом в пострадавших районах началась эпидемия самоубийств. И шаманы объяснили: «Это проклятие “алтайской принцессы”».

И тогда был создан народный манифест:

«Мы, коренные жители Горного Алтая, являемся язычниками и поклоняемся природе. Все раскопки, которые велись и ведутся на Алтае, причиняют нам непоправимый урон. Не считаясь с мнением народа, вывозятся бесценные сокровища, духовное наследие алтайцев. Священная реликвия – хранительница покоя и величия нашего народа “алтайская принцесса” – хранится в новосибирском музее. Как язычники, мы не сомневаемся в том, что душа “алтайской принцессы” бунтует и требует упокоить ее прах».

Складно составлено, явно, писали люди, за плечами которых не только десятилетка, но и высшее учебное заведение (причем гуманитарного направления). И даже ссылка «как язычники, мы…» ничего не изменяет.

Кто же такая «алтайская принцесса»?

Алтайскую мумию раскопали новосибирские археологи на плато Укок летом 1993 года. Когда расчистили захоронение эпохи раннего железа, выяснилось, что под ним есть еще одно, более древнее. В ледяной линзе, как в морозилке, лежали шесть оседланных коней и деревянная колода из лиственницы, заколоченная бронзовыми гвоздями. В ней – мумия. В шелковой рубашке, шерстяной юбке, шубе и парике. На руках – татуировки.

Когда находку вывозили в Новосибирск, вертолет, в котором летела мумия, совершил аварийную посадку – заглох один из двигателей. Алтайцы увидели в этом «нежелание принцессы покидать родину».

Возраст «принцессе» определили в 2500 лет. Генетический анализ показал, что в ее жилах не было и капли крови монголоидов. То есть никакого отношения к алтайцам «принцесса» не имеет. И черты лица у нее европеоидные[269].

Но алтайский народ не согласился с тем, что принцесса им не родня! Плато Укок было объявлено зоной покоя. Раскопки запрещены. Правительство республики выделило деньги краеведческому музею – на оборудование специального хранилища для «принцессы». Но алтайцы требуют именно захоронить «принцессу», а не положить в музейный мавзолей.

Принцесса она или нет – это сейчас неважно. Важно другое: может быть, действительно сам факт вывоза «принцессы» с Алтая нарушил некий духовный баланс между природой и исторической традицией, между народной ментальностью и преклонениями перед природной стихией?

Столкнулись «лбами» наука, традиции и… природа. И никто не желает уступать… В результате страдают те, кто свято верит в свою «принцессу».

Интересно, а что стало с теми разорителями могил, о которых писал в своем дневнике от 25 мая 1721 года немецкий медик и ботаник Дэниель Готлиб Мессершмит: «Те русские, которые поселились вдоль по Оби, живут гораздо лучше. Их называют ишимцами. Это именно те самые, которые выходят на “promiselle”, т. е. на выкопку золота и серебра, находимого ими в языческих гробницах. Впервые открыли это русские, жившие на реке Ишиме; продолжая заниматься этим промыслом, они подвигались все дальше, пока, наконец, не дошли до Оби. Ибо все прочие чужестранцы, откуда бы они ни приходили, из Тобольска, Тара-Нарима, Казани или Соликама, раз только они поселились здесь на Оби, в слободе, получали название ишимцев. В этой Чанской слободе 150 человек жителей; они занимаются земледелием и торговлей мехами. Особенно же много они наживают степными раскопками. С последним снежным путем они отправляются на 20–30-дневное путешествие по степи и пустыне; из всех окрестных деревень собирается 2–3 сотни человек, которые разделяются на отдельные отряды и направляются в разные стороны, но не отдаляются при этом друг от друга больше, чем на такое расстояние, при коем они всегда могут иметь между собою сообщение, на случай нападения калмыков или казаков. В таких, довольно частых, столкновениях многие из обитателей слободы лишаются жизни. Лишь только они усматривают где-нибудь такие холмы, набросанные над языческими могилами, они тотчас же принимаются за раскопку их. Нередко они трудятся понапрасну и находят только всякого рода медь и латунь или железные вещи; это, конечно, плохо вознаграждает их за труды; иногда же они находят много золота и серебра, порою даже до 5, 6 и 7 фунтов, то меньше, то больше. Золото это заключается в убранстве лошадиной сбруи, принадлежностях упряжи, идолах и других предметах».

Насколько основательно велись эти раскопки, доказывает еще одна запись в том же самом дневнике за 28 ноября 1725 года: «Лейтенант Рудольфи сообщает мне, что несколько лет тому назад вокруг Оби существовало много языческих гробниц, изобиловавших золотом и серебром; в настоящее время эти могилы до того изрыты русскими, что нужно иметь большое счастье, чтоб найти в них некоторые, хотя бы незначительные, предметы».

Еще один представитель Петербургской академии наук Герхард Фридрих Миллер, посетивший Сибирь в 1735 году, рассказывает о вскрытии могил следующее: «Могилы