посвящённых влиянию интернатов для душевнобольных и умственно отсталых на окружающий район. Их обзор показал, что «присутствие групповых домов во всех изученных районах не привело к снижению стоимости недвижимости или увеличению товарооборота, не увеличило преступность и не изменило характер района». Люди, страдающие шизофренией, на самом деле являются очень хорошими соседями. Конечно, при условии, что они находятся под наблюдением ответственных специалистов по психическим заболеваниям и получают медикаментозное лечение.

Независимая жизнь. Всё больше людей с шизофренией живут самостоятельно: либо сами по себе, либо с другими людьми. В последние годы это стало называться проживанием с посторонней помощью, которое подразумевает, что специалисты по психическим заболеваниям поддерживают пациента независимо от его выбора жилья. Качество его может варьироваться от обветшалых гостиниц с одной комнатой до прекрасно обставленных квартир или домов. Основной трудностью для людей с шизофренией, живущих самостоятельно, является социальная изоляция. В одном из недавних исследований 59 % людей и 71 % членов их семей назвали это проблемой. Нужно отметить, что некоторые люди с шизофренией, особенно те, кто не осознает своего заболевания, не могут жить самостоятельно.

Жизнь дома. Многие люди с шизофренией живут дома или с родственниками. Для некоторых пациентов и их семей это может быть вполне удовлетворительным вариантом, который вызывает минимум проблем. Однако есть и те, чаще всего мужчины, кто не может ужиться с близкими людьми. Но это неудивительно: конце концов, жить под одной крышей с родственниками бывает сложно и абсолютно нормальным людям. В главе 11 предлагаются некоторые стратегии, которые подойдут людям с шизофренией, проживающим дома.

Трудоустройство

Больные шизофренией, как и остальные люди, по-разному относятся к трудоустройству. На одном конце спектра находятся те, кто готов работать, и часто они будут продолжать работать, даже если им не платят. На другом конце – те, кто сделает всё, чтобы не работать. Единственное отличие от здоровых людей заключается в том, что больные шизофренией чаще испытывают проблемы межличностного характера, что делает полноценную занятость для них трудным испытанием. Закон о защите прав граждан США с инвалидностью, принятый в 1990 году, был призван защитить психически больных работников от дискриминации и в теории должен был привести к расширению возможностей трудоустройства для тех, кто хочет работать.

У большинства людей с шизофренией остаточные нарушения, такие как расстройства мышления и слуховые галлюцинации, настолько тяжелы, что работа на полную ставку невозможна. Однако многие из них могут быть заняты неполный рабочий день. По оценкам, число людей с шизофренией, способных работать полный рабочий день, составляет всего 6 %, но я считаю, опираясь на свой опыт, что эта цифра больше и составляет 10–15 %, а 30–40 % могут быть заняты неполный день, если для них будут доступны соответствующие программы медикаментозного лечения и реабилитации, а препятствия в виде потери медицинских льгот уйдут в прошлое. Большое значение имеет, работал ли человек до развития у него шизофрении: вероятность того, что он сможет трудоустроиться, в таком случае гораздо выше, чем у того, кто никогда не работал.

Работа даёт больным людям несколько потенциальных преимуществ, не последним из которых является дополнительный доход. Не менее важно и повышение самооценки, ведь наличие работы – это свидетельство того, что человек похож на других людей. Англичанин Дуглас Беннетт, один из немногих специалистов по психическим заболеваниям, который боролся за возможности профессионального обучения для людей с шизофренией, говорит, что работа волшебным образом превращает пациента в человека. Пациенты часто прилагают огромные усилия, чтобы контролировать свои психические симптомы в рабочих ситуациях, потому что занятость очень важна для них. Например, было замечено, что «утром в центре дневного пребывания человек выполняет роль пациента и ведёт себя как пациент, проявляя симптомы и странное поведение, которые никогда не наблюдаются в тот же день в мастерской». Работа также позволяет людям жить по распорядку, даёт повод вставать с постели по утрам, позволяет понимать, кто они есть как личности, и поддерживать социальные контакты.

Но усилия по защите гражданских прав, которые привели к освобождению стольких пациентов из психиатрических больниц, также привели к резкому сокращению числа рабочих мест для них. Раньше многие из этих пациентов работали на больничных фермах, занимались хозяйством и помогали на кухне. Несомненно, имело место злоупотребление этой невольной рабочей силой, и адвокаты по гражданским правам обратились в суд с заявлениями о «пеонаже». В результате, пытаясь исправить ситуацию, они зашли слишком далеко: больницы стали неохотно нанимать пациентов, потому что не могли позволить себе платить им минимальную зарплату и другие выплаты. В результате в больницах и в целом в обществе появились тысячи больных, которые могут и любят работать в течение короткого времени, но не могут это делать полный рабочий день. Промежуточный вариант с неполной занятостью теперь исчез.

Самым большим препятствием на пути к профессиональной занятости для людей с шизофренией является социальная стигматизация, о чём будет рассказано в главе 13. Работодатели, как и большинство людей в нашем обществе, не понимают, что такое шизофрения, и поэтому негативно отвечают на вопрос, будут ли они рассматривать возможность найма людей с этим заболеванием. «Я не могу допустить, чтобы со мной работали психи» – такова распространённая реакция. Ещё одним серьёзным препятствием является то, что государственные реабилитационные программы и защищённые мастерские традиционно сторонятся умственно отсталых людей в пользу физически неполноценных. Система профессиональной реабилитации в Соединённых Штатах застряла в эпохе палеолита, и, если у вас нет видимых физических недостатков, вам не стоит к ней обращаться. Неспособность традиционной профессиональной реабилитации обслуживать людей с шизофренией была задокументирована в язвительном отчёте 1997 года «Наследие неудач» Джона Нобла и других*** (см. «Рекомендуем прочитать» в конце этой главы). В некоторых других странах дела с трудоустройством пациентов с психическим заболеванием обстоят гораздо лучше, например в Швеции, Великобритании и Нидерландах создано гораздо больше защищённых мастерских для долгосрочной частичной занятости.

Существует несколько видов программ профессиональной реабилитации для людей с серьёзными психическими заболеваниями. Среди специалистов постоянно ведутся споры о том, какой вариант лучше, но на самом деле в идеале должны быть доступны все, поскольку потребности людей сильно различаются.

Защищённая занятость. Люди работают в защищённых мастерских, в условиях, в которых им не нужно гнаться за конкурентоспособностью на рынке труда. В Соединённых Штатах многие из таких мастерских находятся в ведении компании «Гудвил Индастриз» (англ. Goodwill Industries).

Переходная занятость. Эта модель профессиональной реабилитации была разработана в Нью-Йорке, в «Фаунтин Хаус» (англ. Fountain House), доме, организованном в формате клуба. Далее эта модель распространилась и на многие другие организации такого типа. Больные работают на реальных рабочих местах в