Человек, который никогда мне не доверял.

Может быть, я была глупой защищенной принцессой мафии. В конце концов, за последние шесть недель я не пыталась найти выход из этой передряги. Я полагалась на Джакомо, чтобы он сделал это, желая переспать с ним в то же время. Передала свое сердце на серебряном блюде. Едва ли это действия разумной, умной женщины.

Это не имело значения. Наш брак был рожден из обид и принуждения, подкреплен лишь страстью и не имел ни единого шанса на счастливый финал.

Моя сестра плюхнулась на сиденье рядом со мной и схватила меня за руку. На ее безымянном пальце сверкнуло огромное бриллиантовое обручальное кольцо.

— Ладно, выкладывай. Ничего не упускай, Эмма.

— Мне нужно, чтобы твой жених тоже это услышал. Нам понадобится его помощь.

Она наклонилась к проходу и махнула рукой Энцо, который разговаривал со своими братьями сзади. Он оттолкнулся от своего места и пошел по проходу. Она указала на пустое место напротив нее. — Сядь, детка. Пришло время для истории.

Энцо сел, затем потянулся к ногам Джии и положил их себе на бедро. Было мило, как они всегда касались друг друга.

Я глубоко вздохнула и постаралась не думать о том, что в Палермо все могло быть иначе.

— Начни с самого начала, Эмми, — приказала Джиа.

Я потерла глаза под очками и попытался придумать, с чего начать. Их было так много.

— Папа умирает.

Все тело Джии вздрогнуло, ее ноги с грохотом упали на пол. Ее широкий взгляд изучал мое лицо, ее рот отвис от шока. «Что?»

— Рак простаты, четвертая стадия и он распространился по всему телу.

Выражение ее лица преобразилось от потока эмоций, и я позволила ей переварить эту новость.

— Как долго? — наконец спросила она.

— Трудно сказать наверняка. Он только что закончил лучевую терапию, но говорят о паллиативной помощи.

Она моргнула несколько раз, затем посмотрела на Энцо. Он успокаивающе потер ей ноги. — Дыши, Джианна.

— А Фрэнки знает? — повернулась ко мне Джиа.

— Нет, он просил меня не рассказывать никому из вас. — Я уставилась на свои колени и сложила руки. — Но я устала от секретов. Я видела, насколько разрушительными они могут быть, пришло время вам обоим узнать.

— Ты все это время справлялась с этим сама?

— Прошло всего около пяти месяцев. У него есть постоянная помошница. Ее зовут Глория, и она была для нас настоящим подарком судьбы.

— Не могу поверить, что он хотел, чтобы я не знала.

Я слышала боль в ее голосе. Ее отношения с Папой всегда были напряженными, и это не могло помочь.

— Я не могу притворяться, что знаю его причины, но когда ты в последний раз пыталась ему позвонить? Когда ты в последний раз приезжала гости?

Мы оба знали ответ.

— Я бы приехала, если бы знала, — отрезала она. — Он не имел права скрывать это от меня и Фрэнки. И, честно говоря, ты тоже, что бы он ни говорил. Мы близнецы.

— Джианна, — тихо сказал Энцо. — Это разговоры для другого раза, не так ли? Пусть твоя сестра продолжит.

— Ты можешь злиться на меня, если хочешь, — сказала я.

— Мне это не нравилось, но я бы сделала это снова. У вас обоих есть своя жизнь и свои обязанности. Вы обе не близки с ним, и я все еще живу дома. Для меня имело смысл уважать его желания, по крайней мере, сейчас.

— Я не согласна, но давай пока отложим это в сторону, — сказала Джиа. — Перейдем к части о браке.

— Ты знаешь сицилийца по имени Дон Вирга? — спросила я Энцо.

Он наклонил голову.

— Он глава Коза Ностры, очень могущественный человек. Застрял в старых привычках, как и многие из них.

— Он приехал в Торонто и приказал мне собрать вещи. — Я рассказала им, что Вирга отвез меня в Палермо, оставил своих людей в Торонто, заставил меня выйти замуж за Джакомо и установил трехмесячный срок рождения ребенка.

Пока я говорила, Джианна встала и начала расхаживать по проходу, браслеты на ее запястьях щелкали при движении. Когда я дошла до части о ребенке, она остановилась как вкопанная.

— Если ты скажешь, что тебя обрюхатил какой-то сицилийский кусок дерьма, клянусь гребаным Христом, мы развернем этот самолет, чтобы я могла всадить ему пулю в лоб.

— Ты слушаешь? — сказала я. — Я же говорила тебе, у нас не было выбора. Вирга шантажировал меня Папой, а Джакомо — своей сестрой.

— Ты родственница двух самых опасных людей в Европе! — Она указала на Энцо, как будто я не понимала, о ком она говорит. — Нас не шантажируют, Эм. Ни тебя, ни меня, ни Фрэнки, никого-либо из этой семьи.

— Но, — сказал Энцо, изучая мое лицо взглядом. — Есть причина, по которой ты не связалась со мной, не так ли? Это как-то связано с встречей Бускетты и Раваццани?

— Ты знал об этом? — спросила я.

— Я знаю все, что происходит в Ндрангете, особенно когда это касается твоего зятя.

— О чем вы двое говорите? — потребовала Джиа, снова занимая свое место.

Ответил Энцо.

— Главы Коза Ностры и Ндрангеты пытались примирить Раваццани и Бускетту через брак. Но в наши дни брака недостаточно. Видимо, им также нужен был ребенок.

— Фаусто, черт возьми, знал об этом? — Джиа была в ярости, ее руки сжимали подлокотники.

— К его чести, он сказал им «нет», — сказал Энцо. — Он отказался отдать Эмму Бускетте. И Бускетта тоже не хотел этого брака. Все считали, что вопрос закрыт.

— Ну, его, блядь, не закрыли. — Джиа провела руками по своим длинным волосам. — Ненавижу эту чертову мафию. Это такое дерьмо.

— Ты не можешь ненавидеть все это, — пробормотал Энцо, слегка ухмыляясь, когда он смотрел на свою невесту.

— Заткнись, ты знаешь, что я имею в виду. — Закрыв глаза, она глубоко вздохнула. — Ладно, продолжай. Я уверена, что дальше будет хуже. Ты собираешься сказать мне, что любишь его?

Я не хотеал сейчас этого разговора. Может, и никогда.

— Нам нужно разобраться с ситуацией в Торонто, пока Вирга не понял, что я больше не в Палермо, и не убил Папу.

— Это не имеет смысла, — сказала Джиа. — Как люди Вирги могут находиться в поместье? Охрана Папы раньше была строгой.

— Верно, — сказала я. — Кто-то помогает Вирге.

— Твой дядя. — Энцо медленно покачал головой. — Он узнал о плане наследования.

Брови Джии в замешательстве нахмурились.

— Наследство? Ты имеешь в виду, когда Папа…

— Умрет, — закончила я. — Да, именно это он и имел в