помогли ему позволить себе ее лечение в учреждении, где лечили трудных подростков. Когда она стала старше, она переехала в Мирабеллу, где лечат взрослых. И теперь вы понимаете. Джакомо сделал бы все, чтобы защитить ее.

Слова Вивианы, сказанные ранее, эхом отдавались в моей голове.

«Во всем виновата я. Это всегда моя вина». Она была слабостью Джакомо, и Дон Вирга использовал это против него. И теперь она пропала, потому что я не могла позволить телефону остаться без ответа.

Застонав, я опустила голову на сложенные на стойке руки.

— Боже, я чувствую себя ужасно.

— Не волнуйтесь, синьора. Джакомо найдет ее. Даже если для этого ему придется перевернуть Палермо вверх дном.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Джакомо

Я молча снял с себя одежду. Я был измотан и зол, не говоря уже о беспокойстве. Вивиана все еще отсутствовала, и нигде не было никаких ее следов.

Она была в опасности за пределами учреждения. Ни охраны, ни телефона. У нее не было денег или даже удостоверения личности. О чем она думала, отправляясь так безрассудно?

Одно было ясно: Федерико Кьеллини мертв.

Я скользнул в постель жены. Мне нужно было поспать несколько часов, но она мне тоже была нужна. Я отчаянно хотел потеряться в ее сладости. Когда я перекатился к ней, мои руки встретились с мягкой, теплой кожей. Обнаженной кожей. Она ждала, когда я вернусь домой и дам ей то, в чем она нуждалась? Эта мысль была такой чертовски горячей.

Мой член уже был наполовину твердым, когда я обхватил ее грудь и пощипал сосок. Ее дыхание изменилось, когда она проснулась, поэтому я поцеловал ее в шею. От нее пахло лимонами и сахаром.

— Это я, bambina (малышка). Просыпайся. Просыпайся, чтобы я мог тебя трахнуть.

Вздохнув, она прижалась своей попкой к моей промежности. Я покрутил бедрами, просунув свой член между ее щек.

— Ты чувствуешь это? — прошептал я. — Мне нужна ты, mia piccola moglie (моя маленькая жена). Одна тонкая рука потянулась за мою шею, чтобы притянуть меня ближе. Ее верхняя нога облегчила мое бедро, раздвигаясь, и мой член запульсировал, становясь толстым с каждым ударом моего сердца.

— Тогда возьми меня, — прохрипела она.

Боже, эта женщина. Она была нужна мне как воздух.

Двигаясь ниже, я провел ногтями по жестким волосам на ее холмике, ниже, пока не нашел ее щель. Ее киска была горячей и сочной, и я хотел ее с яростью, которая почти пугала меня. Я не думал о том, чтобы она забеременела. Мне просто нужно было, чтобы ее тело обхватило мое, ее сладкие крики в моем ухе.

Быть внутри нее было так близко к небесам, как я когда-либо мог получить, крещение. Обновление. Она разрывала меня на части, а затем собирала меня снова каждый чертов раз.

Я дразнил ее клитор кончиками пальцев. Мы делали это много раз, и я знал, как ее подготовить. Я перевернул ее на спину.

— Хочешь мой рот?

Ее ответ был мгновенным.

— Да. Боже, да. Пожалуйста, Джакомо.

Такая нетерпеливая. Мне это в ней нравилось. Я вдохнул ее запах, прежде чем лизнуть ее. Так чертовски хорошо. Я вернулся, чтобы попробовать еще раз, используя язык, чтобы собрать ее влажность. Нетерпеливый, я ел ее глубокими поцелуями и долгими посасываниями ее клитора. Она заскулила и схватила меня за волосы, чтобы притянуть ближе, не стыдясь требовать, чтобы я продолжал.

Все растаяло, кроме этой женщины. Она была идеальна, ее скользкие соки покрывали мой рот и подбородок. Я держал ее задницу в своих руках и держал ее широко раскрытой для себя, пока я пировал ею.

— Пожалуйста, ты мне нужен, m'amore (Моя любовь).

Ни одна женщина не смела говорить мне такие слова, но тихая сицилийская ласка Эммы сделала что-то со мной. Часть моей груди треснула, эмоции затопили меня, и я был бессилен противиться ей. Я бы отдал ей свое состояние, свое королевство, свои яйца — все, что она попросит — в этот момент.

Поднявшись, я потянулся к ней и накрыл ее рот своим. Затем я использовал свои колени, чтобы раздвинуть ее бедра.

— Используй меня, bambina (малышка), — прошептал я. — Введи меня в свою киску. — Ее маленькая рука потянулась между нами, чтобы схватить мой ствол. Она пошевелилась, пытаясь выровнять меня. — Поторопись, Милая.

Я услышал, как она резко втянула воздух, но у меня не было времени подумать об этом, потому что головка моего члена встретилась с обжигающе влажной кожей. Я толкнул вперед и погрузился в нее, стенки ее влагалища задушили мой кончик.

— Блядь, — выдохнул я.

Она держала меня за плечи, впиваясь ногтями в мои мышцы.

— Еще. Боже, пожалуйста. Двигайся, детка.

Наши лица были близко, всего в миллиметрах друг от друга, когда я протолкнулся внутрь. Когда мы соединились, ее рваный выдох пронесся по моей коже, и я вдохнул ее. Я не двигался, просто позволил ей приспособиться к начальному растяжению, пока я старался не кончить. Это было так невероятно хорошо.

— Тебе не нужно быть со мной осторожным, — сказала она. — Я могу это выдержать.

Я погладил ее щеку большим пальцем, проведя по тонким линиям ее лица.

— Я не хочу, чтобы ты принимала его. Я хочу, чтобы тебе так нравилось чувствовать мой член внутри тебя, чтобы ты плакала каждый раз, когда я его вытаскиваю.

— Мне это нравится. Но сейчас мне было бы гораздо лучше, если бы ты меня трахнул.

Это грязное слово на губах моей хорошей девочки. Похоть пронзила мой пах, и мои бедра рванули вперед в быстрой последовательности, мое тело дало ей то, что она требовала. Искры танцевали по задней части моих бедер, удовольствие мчалось к моим пальцам ног. Эмма откинула голову назад, и я погрузил зубы в кожу ее горла, как животное, нуждающееся в своем партнере. Я сосал ее кожу, пока вбивался в нее, трахая ее с самозабвением.

Вскоре она перевалилась через край, дрожа и трясясь, стенки ее киски сжались вокруг моего члена, и я не мог этого вынести. Я отпустил ее, жестко толкась в нее бедрами, и желание кончить вырвалось из моих яиц, скручиваясь и сжимаясь в моем животе. Я глубоко вошел и позволил оргазму охватить меня.

Тысячи цветов взорвались за моими веками, и я мог чувствовать, как сперма вырывается из меня и попадает в ее тело. Я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось. Кайф был лучше всего, что я мог себе представить, и это было так, словно я каждый