ошибками. В результате в настоящее время мы располагаем внятными реконструкциями региональной и глобальной динамики населения 288. Эти реконструкции далеки от совершенства, но дают, тем не менее, достаточно информации о колебаниях численности населения в прошлом. Что еще важнее, перед нами передовая область научных исследований, и ее точность и достоверность непрерывно улучшаются.

Костяк истории

Одним из особенно полезных «прокси», пусть и довольно жутких, служат человеческие останки. Людской скелет обладает замечательной выносливостью. Те читатели, кто смотрел популярный телесериал «Клан Сопрано», возможно, вспомнят сцену, когда босс отправляет двух гангстеров избавиться от останков нескольких жертв, захороненных на ферме в северной части штата Нью-Йорк 289. Бандиты выкапывают скелеты, дробят кости молотками, а затем выбрасывают в озеро. Как известно многим убийцам, избавление от трупа – тяжкая работа.

Скелеты легко сохраняются на протяжении сотен и даже тысяч лет (при условии, что вокруг – не кислая почва). Каждый скелет является подлинным кладезем информации. Мои читатели наверняка знают, что сегодня разработан надежный способ извлекать и секвенировать древнюю ДНК; эта технология буквально произвела революцию в изучении нашего прошлого 290. Старые теории были опровергнуты и выдвинуты новые благодаря постоянному притоку данных о древней ДНК (дДНК). Между тем исследования едва начались. Но «старые кости» содержат, помимо того, множество других ключей к разгадке тайн прошлого.

Пожалуй, проще всего измерить физический рост человека, костяк которого нам посчастливилось раздобыть. Если скелет неполон, повода для беспокойства нет: измерив длину одной из основных костей (например, бедренной) и воспользовавшись таблицей соответствий, мы в состоянии достаточно точно оценить рост как таковой. Рост человека, как уже говорилось, есть наглядный индикатор биологического благополучия. Люди, живущие в условиях экологического стресса (недоедание, повышенная заболеваемость, паразитарная нагрузка или скверные условия жизни: недостаток свежего воздуха и солнечного света), вырастают низкорослыми. Конечно, на рост влияют многие другие факторы, в частности рост родителей. Но, усредняя рост каждого поколения, проживавшего в той или иной области, мы сглаживаем индивидуальные различия и получаем удивительно точное представление об общем благосостоянии населения. Например, скученность населения и нехватка ресурсов заведомо снижают средний рост. В главе 1 я упоминал среди известных нам причин того, почему американские рабочие в девятнадцатом веке прозябали, то обстоятельство, что средний рост рожденных в Америке уменьшился на колоссальные пять сантиметров. Эти данные о росте были получены при измерениях живых людей, но ничто не мешает нам получить такие же данные от мертвецов. Скажем, в европейских музеях хранятся миллионы скелетов за тысячи лет европейской истории. Эти скелеты предоставили любопытнейшие сведения по истории заселения Европы 291.

Мало того, используя методы современной криминалистики, археологи изучают не только повседневную жизнь в прошлом, но и сам процесс умирания. Насильственная смерть часто оставляет характерные следы. Каменный или металлический наконечник стрелы, застрявший в позвонке, – это, конечно, беспроигрышный вариант (простите за дурную шутку). Смертельные раны, нанесенные мечом или топором, тоже легко обнаружить. Последствия избиения дубинкой определить уже труднее, ведь кости могут быть сломаны в результате падения или иного несчастного случая. Однако необычно высокая частота переломов левой локтевой кости (предплечья) – хороший показатель насилия с применением тупых предметов. Вообразите собственную реакцию, когда кто-то намеревается ударить вас бейсбольной битой. Скорее всего, вы вскинете руки, пытаясь защитить голову, и, если нападавший правша, получите удар по левому предплечью.

Конечно, не все случаи насильственной смерти оставляют заметные следы на костях. Стрела, пронзившая живот, – верный и мучительный способ умереть. Если стрелу удалить, после разложения мягких тканей не останется никаких следов. Но опять-таки нас интересует не гибель конкретного человека. Каждая смерть – это, конечно, трагедия, зато тысячи смертей снабжают нас данными 292. Если в одном поколении доля скелетов с явными признаками насильственной смерти составляет 3 процента, а в следующих – 30 процентов, логично заключить, что уровень насилия резко вырос.

Еще скелеты могут поведать о том, где люди родились, куда переселялись, какую пищу они принимали, чем болели и так далее. Это только один, пусть и необычайно богатый, источник косвенных данных.

Что приходские книги могут рассказать об английской революции

Словом, необходимо вдохновение, чтобы выявить такие «прокси», которые позволят установить, как различные переменные, которые нас интересуют, меняются с течением времени. Но остальные 99 процентов работы потребуют проливать пот. У нас нет умных роботов, способных прочитать и понять налоговую декларацию, написанную грубым почерком на пергаменте с использованием средневековой латыни (по крайней мере, пока). Потому это приходится делать профессиональным историкам. Большинству непосвященных не оценить колоссальную значимость такого труда – и подготовку, подразумевающую способность с ним справиться. Вот вы, к примеру, можете прочитать, что написано на вавилонской глиняной табличке? Вряд ли, если вы не из тех немногих, кто этому много лет учился.

Но какова значимость поиска фактов о давно умерших людях? Как эти факты связаны с нами нынешними? Например, кого заботит, что Сюзанна, дочь Уильяма Данкхорна и его жены Марты (покойной прядильщицы), родилась 21 ноября 1796 года и была крещена в частном порядке 27 ноября 1796 года?293 Или что мистер Джордж Нэггс, джентльмен из Поллингтона, семидесяти четырех лет от роду, был похоронен 25 декабря 1723 года? Смерть мистера Нэггса могла восприниматься как трагедия его родными (или нет – в конце концов, он скончался в преклонном возрасте, семидесяти четырех лет), но тысяча таких записей о похоронах – это, безусловно, статистика. Указанная статистика в сочетании с другими данными и в рамках клиодинамических уравнений может многое рассказать о том, что происходит с обществом, которое мы хотим узнать, в том числе о том, приближается ли оно к кризису.

Приходские записи представляют собой необработанные данные для демографического метода реконструкции семьи, разработанного французскими демографами Луи Анри и Мишелем Флери в 1950-х годах. До того, как компьютеры начали применяться повсеместно, исследователям приходилось работать вручную. Они объезжали приходы и записывали на карточках события, зафиксированные в приходских книгах (крещения, браки, погребения). Затем, вернувшись в университет, они несколько раз сортировали карточки, следуя определенному протоколу. Эта процедура позволяла связать события в истории одной и той же семьи, а затем суммировать их на общесемейной карточке. Например, карточка сообщает, что Марта родилась в 1796 году; другая говорит, что она вышла замуж в 1828 году. В погребальной книге указано, что она умерла в 1860 году. У нее было четверо детей, жизненные траектории которых мы прослеживаем таким же образом. По мере того как в нашу базу данных добавляется все больше и больше людей, мы получаем четкое представление о том, как росла (или сокращалась) общая численность населения.

При реализации этого подхода возникает много практических трудностей. Приходские книги повреждаются (съедаются мышами) или утрачиваются (например, когда церковь сгорела). Те,