посмотрел наверх и внезапно исчез. Как мыльный пузырь, растворился в воздухе. Сначала Фред подумал, что ему показалось. Может быть, это стекло искажало видимость? Но потом он заметил уже двух человек. Теперь на лужайке, слева от мужчины в красном, стоял ещё один, помоложе, одетый в светло-серые майку и шорты. Серый тоже посмотрел наверх и, в следующий миг, пропал, а за ним и красный. Затем появилось сразу несколько мужчин и женщин. Все были одеты легко и, не двигаясь, смотрели на иммерти. Молодая, почти юная, девушка в зелёной как весенняя трава блузке показала рукой на самолёт, а через миг лужайка снова опустела.

— Вы видели?!

Фред не мог понять, реальны были те люди или нет. Они больше походили на плод воображения: слишком уж сильной харизмой веяло от каждого из них. Хотелось смотреть на них бесконечно, с необъяснимой влюблённостью, но люди, одетые очень уж легко для такой высоты, появились на траве всего на несколько секунд.

— Я пикирую, готовы?!

— Нет! — со страха Мэй вжался в кресло.

— Давай! — приготовившись к американским горкам, Фред махнул рукой.

Фаинх сделал несколько кругов, и пошёл в резкое пике. Оба пассажира вцепились в ручки кресла. Почти у самой земли, иммерти выровнялся, завис над лужайкой и плавно, немного раскачиваясь, опустился на траву.

— Да! Да! — закричал Сокол, вылезая из машины. — Да! Что я говорил?! Я это сделал! — он спрыгнул и поцеловал землю. — Знаешь, как называется этот трюк? Это особое пике Фаинха. Слегка подгибаешь крылья и...

Мэй недоумевал, до сих пор не веря, что стоит на священной траве. Пилот не успел договорить и втянул голову в плечи, когда вокруг появились трое, которых Фред заметил ещё с воздуха. Появление было похоже на маленький взрыв — глухое «бом», а затем лёгкий порыв ветра. Мужчина в красном, второй молодой в сером и молодая красавица в весенне-зелёном. Вблизи стало заметно, что майка — это, на самом деле, нечто среднее между футболкой и греческой тогой, подпоясанной ремешком, а блузка на красавице оказалась туникой. Все трое спокойно и строго глядели на непрошеных гостей. Красный был похож на тридцатилетнего Майкла Дугласа. Мощный лоб, широкий подбородок и пронзительный взгляд могли бы заставить любую девушку оцепенеть. Второй, серый, не отличался столь мужественным обликом, хотя и не был лишён обаяния. По своей привычке сравнивать всех с актёрами, Фред мог сравнить его с Шайа Лабафом, правда очень отдалённо. Третья же личность очаровывала сильнее всех. В ней было что-то от Марисы Томей — такие же ямочки на щеках и улыбка во взгляде. Глаза выделялись особенно: болотно-зелёные. Раньше Фреду казалось, такие бывают только в клишированном фэнтези или в песне Coldplay.

— Иернэ Эттом! — весело воскликнул Фаинх и распростёр руки.

— Иернэ Эттом, — по очереди отозвались трое.

— Ты обещал прийти пораньше, — сказала красавица голосом приятным и звонким.

— Я никогда не забываю обещаний, куколка, — пилот поцеловал ей руку. — К сожалению, есть обстоятельства, которые от меня не зависят. Рейт Пятый! — обернулся он к мужчине в красном. — Много ли забот на горизонте? — затем ко второму, в сером. — Господин Кремень, очень рад.

У Мэя отвалилась челюсть. Даже не потому, что Сокол так фамильярно обращался с теми, кому, буквально, молилась половина мира. Обретя дар речи, он сбивчиво запротестовал:

— Мошенник! Э-это что он, за-заранее дого-договорился?!

— Мы тоже рады тебе, Фаинх, — ответил Кремень.

— Красавчик, — Фред подставил ладонь под верхнее пять. Сокол, на удивление, знал этот жест.

— Добро пожаловать, Фред Берроу, Лилмэи, Фаинх, — Рейт Пятый указал на небесно-голубые ворота, ведущие в главный храм. — Ступайте за мной.

2

Войдя в храм, Берроу понял, что означает выражение «яблоку негде упасть». Паломники! Их было не просто много — от них рябило. Многие спали на полу, другие лежали, третьи стояли, четвёртые ходили, где ещё можно было ходить.

Главный храм эйров Симмаратана не был тем местом, какое представляется при слове «храм». Стены были покрыты облицовкой из ровных, тонких и длинных стеблей, мягкого пшеничного цвета с красноватым оттенком. Здание было не таким высоким, каким представлялось снаружи. В самом центре стояла круглая каменная купель, сияющая чистой голубой водой. На буром полу, который едва проглядывался из-за паломников, были заметны чёткие белые линии, но, похоже, никогда не обращал на них внимания.

Из большого круглого зала в разные стороны вели невысокие арки. Стоя в центре, можно было разглядеть, что находится за этими арками, да это и не было секретом. Разве что некоторые из помещений от зала отделяли шторы. Слева находилась библиотека, за ней оранжерея, а дальше тёмная комната с рядами кресел. Следом ещё одно помещение, светлое, с длинными столами и скамейками. Судя по расставленным тарелкам, нетрудно было догадаться, что это столовая. Затем шли четыре арки, закрытые шторами, а справа — зал для купания, ничем не отгороженный. При виде его, у Фреда возникли дурные воспоминания, но быстро растаяли. Несколько обнажённый девушек сидели на краю бассейна, на каменном полу, о чём-то весело переговариваясь и болтая в воде ногами. От бассейна шёл пар, а там, куда не хватало взгляда, шумел искусственный водопад. Девушки соскользнули в воду, и Фред заметил мужчин, тоже без одежды. Они также сидели на краю бассейна. Фред сделал вид, что не смотрит, и что ему больше интересна оранжерея напротив.

— Сегодня началась открытая неделя, — пояснил Кремень. — Все они пришли до рассвета.

Когда эйры переступили порог, по большому залу прокатился один громкий хлопок. Все паломники соединили ладони,