Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Напоминание старых истин - Анатолий Андреевич Ананьев

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 78
Перейти на страницу:
когда бои были уже в самом разгаре. Авраменко получил направление в 206‑й полк, а я и Александров в 1184‑й, к подполковнику Эрестову. Мы ехали через Курск. Город бомбили, он лежал в руинах. Я хорошо помню черные остовы сгоревшего вокзала. Неподалеку от путей находились последние немецкие окопы, куда фашисты дошли зимой сорок третьего года, и мы отправились посмотреть их. Мы стояли возле окопов, разглядывая их. За окопами была земля, по которой не ступала вражеская нога, виднелась внизу полуразрушенная деревушка. Мы стояли молча, никто не произносил клятв, но я помню и теперь то наше чувство. Оттуда, от тех окопов, начинался наш победный солдатский путь, который лежал через годы и через огромные пространства родной земли, через Румынию, Болгарию, Венгрию до других немецких окопов под маленьким австрийским городком Пургшталь, где последний оборонявшийся фашист бросил на землю свой автомат и поднял вверх руки. Как наткнувшаяся на скалу волна, откатились гитлеровские полчища с нашей земли. Так было со всеми, кто посягал на нашу землю, кто приходил на нее с мечом с востока или с запада, и так будет впредь. Мы знаем, что на нашей земле нет памятников чужеземцам, ибо они шли к нам с огнем и петлей, но нашим советским воинам воздвигнуты величественные памятники в разных странах Европы как воинам-освободителям. Но... я немного уклонился. В этом очерке я не имею возможности вдаваться в подробности, как начиналась и протекала Курская битва, как были спланированы и осуществлены наши замечательные упредительные артиллерийские удары и войсками Рокоссовского на Центральном фронте, и войсками Ватутина на Воронежском, как наши части, обороняя каждый метр земли, изматывали и истощали силы противника и затем перешли в решительное наступление, которое завершилось штурмом рейхстага; все это описано в исторических книгах и мемуарах прославленных советских полководцев; как командир огневого взвода истребительно-противотанковой батареи (3‑й батареи, которой командовал старший лейтенант Аноприенко), я видел только то, что делалось вокруг меня: сто метров впереди, сто метров влево и сто вправо, видел вражеские танки, как они волна за волной надвигались на батарею и как стреляли по ним орудия моего взвода. Я не вел дневников, потому что нам на переднем крае не разрешалось вести их; не вел еще и потому (если бы разрешалось), что не думал, что буду писателем, что со временем записи пригодятся мне, как бесценный фронтовой материал; как все бойцы во взводе и на батарее, я жил лишь минутою боя, поединком, вернее, поединками с вражескими танками, которые то и дело завязывались в бою, и все то, о чем сейчас пишу, пишу только по памяти. Я помню, что первым орудием у меня во взводе командовал старший сержант Приходченко, а наводчиком у него был двадцатилетний младший сержант Мальцев. Вторым орудием командовал старший сержант Ляпин. Они были уже испытанными бойцами, бойцами-сталинградцами, и бесстрашно встречали танки противника. Я хорошо помню, что впереди нас простиралось полувыжженное, изрытое воронками гречишное поле и виднелась роща впереди, из которой как раз и выползали немецкие танки. Теперь я знаю, что это была последняя отчаянная атака немцев, все еще надеявшихся прорваться к Курску. Она началась под вечер, и наползавшие танки сливались с черной и дымившейся землей, так что их нельзя было сосчитать. Собственно, считать было некогда. Я видел только те «тигры», которые направлялись на позиции нашего взвода. На них смотрели Приходченко и Ляпин, напряженно застывшие у своих орудий. В поединке с танками решает иногда мгновение — кто первый произведет выстрел, враг или ты. Мгновение это трудно определить, почти невозможно, но какое-то десятое чувство начинает жить в тебе в минуты напряженной опасности. С «тигром», который двигался на нас, как будто что-то случилось, неожиданно он как бы клюнул носом; теперь-то я знаю, что с ним произошло: он просто-напросто попал в небольшую воронку и затем, выползая, обнажил свое днище. Приходченко не упустил мгновения. Короткая команда: «Огонь!» — и вот уже вскинулась желтая трасса над землей, и почти тут же вспыхнул сперва маленький, еле заметный огонек по днищем танка, а затем весь танк схватился огнем и черным дымом. Но за этим подбитым показался второй, третий... Слева от нашей батареи еще более ожесточенно дралась батарея старшего лейтенанта Радиловского, а дальше — батарея старшего лейтенанта Казакевича, попавшая в особенно тяжелое положение. Ее почти окружили немецкие танки. Когда Казакевич был ранен, командование батареей взял на себя лейтенант Гончаренко, и фашисты не прошли в тот вечер через оборону полка. Атака их захлебнулась, как захлебнулась вся их задуманная операция «Цитадель» на Курской земле.

Когда меня спрашивают о прототипах героев романа «Танки идут ромбом», я называю имена и фамилии своих однополчан. И прежде всего командира полка подполковника Эрестова. Он был умным, решительным и смелым командиром. У нас в бригаде были замечательные, мужественные люди. Командир третьей батареи, в которой служил я, старший лейтенант Аноприенко при штурме Берлина совершил личный подвиг и был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Звание Героя получили многие бойцы и офицеры нашей бригады, в том числе замечательный, храбрый командир батареи нашего полка Константин Александрович Назаров. Сейчас он генерал и продолжает служить Отчизне. Продолжает службу в армии и бывший комбат — старший лейтенант, а ныне полковник Голиков. Занимаются научной деятельностью и бывший связист из нашей батареи рядовой Володин, и начальник разведки полка Волкоедов. Мне всегда кажется, что остался на своем боевом посту и бывший командир нашей бригады полковник в отставке Копелев. Седой, худощавый, он до сих пор не потерял военной выправки. Он пишет историю бригады, боевой путь ее, кропотливо собирает все о людях ее, о подвигах, которые совершили бойцы-артиллеристы, уничтожая вражеские танки, и работа его имеет огромное общественное значение. Книга эта будет служить делу патриотического воспитания молодежи. Ничто не должно и ничто не будет забыто из подвигов, совершенных советскими людьми в годы войны.

В мемуарах одного из гитлеровских военачальников приведена фраза, которую якобы произнес фельдмаршал Манштейн после того, как войска его были разбиты на Курской дуге. Он сказал, что перед самой битвой ему удалили гланды и что он был не вполне здоров, принимая командование. Возможно, Манштейну и в самом деле удаляли гланды, но дело не в этом, не в его болезни. Фашистским полчищам на Курской дуге противостояла мощь нашей державы, мужество наших солдат и генералов, военное искусство полководцев; мы освобождали Отечество, родную землю, и никто из нас не сомневался, что мы победим в этой войне, которая не случайно и названа Отечественной.

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 78
Перейти на страницу: