С новыми курьерами всё поступают и поступают карты, аэрофотоснимки и донесения разведки. Картина фронта становится всё более четкой, размеченной до ширины в один шаг. Наконец, кроме примерно сорока километров справа и слева от Реймса, их вожделенной цели, нет ни одной сапы, ни одной траншеи, ни одной резервной позиции, ни одной легкой или тяжелой батареи, которых бы не было прорисовано с точностью до метра на линиях карты, становящихся всё более совершенными.

Каждому вражескому орудию, каждой до смешного незначительной позиции присвоен номер.

Каждая из сотен цифр распределена среди сосредоточенной массы немецкой артиллерии.

Гора боеприпасов уже несколько дней как приготовлена на каждую цифру.

Но получится ли? Действительно ли каждый снаряд попадет куда надо, когда придет главный приказ? Ночи проходят над расчетами.

Сперва идет работа: цифры, цифры, измерения, одно скопление противника, другое скопление, здесь нужно сто снарядов, здесь двадцать, здесь восемьдесят, здесь надо беглым – всё это снова и снова наплывает на Райзигера каким-то дурманом. Еще один круг:

– Взгляните, вот здесь, Веллер, за впадиной стоит превосходно укрытая батарея – на новом снимке очень хорошо видно. Ее надо фланкировать. Как думаете, триста, ну или пятьсот снарядов по ней сможет наша восьмая, верно? Ладно. Пометьте, по цели триста восемнадцать е стреляет восемь двести пятьдесят три, в X плюс восемьдесят минут, пятьсот снарядов.

Но позже дурман проходит – когда утром офицеры уже представили капитану списки и планы, когда в третий раз всё было просчитано и помечено, когда им двоим дали поспать – только тогда дурман проходит.

Накатывает парализующая усталость, настолько сильная, что о сне не может быть и речи.

Оба ворочаются с боку на бок. Картинки с карт трепещут перед судорожно закрытыми, пылающими глазами.

– Господи, Райзигер, а мы не забыли перекресток в квадрате семнадцать над траншеей сто семь?..

– Скажите, Веллер, я опасаюсь, наша девятая не располагает точными данными о расположении батареи тридцать три «Цезарь»…

– Райзигер, а что седьмая делает в X плюс двадцать минут?

Совершенно запутавшись, в полусне:

– X плюс двадцать минут? X плюс, что вы имеете в виду, Веллер? X плюс двадцать минут, X плюс Х, Х…

И вновь, вскочив с матраса:

– Х, Х, что такое за Х?

– Когда Х? В какой день Х? Какой час называется Х?

Глядя на часы: два часа дня. Рука падает: уже через двенадцать часов великий час Х?

И когда пробьет этот великий час Х… правда ли всё в порядке? Не собьется ли в машине синхронизация хоть на одну секунду, от X до X плюс шестьдесят минут и снова плюс шестьдесят минут и до X плюс бесконечность?

Подъем. Ага, Веллер и правда спит. Пожевать немного сухарей.

– Добрый день, капитан!

Тот сидит над картами, листает наваленные грудой документы, новые боевые предписания, перелистывая страницы так, словно ищет подходящую цитату в Библии: строчку тут, строчку там.

– Райзигер, это лучшая книга на свете! Отлично написано.

Райзигер уже знает этот пунктик, известная тема еще с учебного плаца: словно папаша в кругу семьи читает вслух.

– Герр капитан, думаю, мне нужно проверить метеосводку.

А капитан листает всё быстрее:

– Нет, вы послушайте. Послушайте, как вот тут сказано, в параграфе пятьдесят три: «Полное и продолжительное подавление артиллерии противника удается редко. В зависимости от боевой обстановки необходимо различать, поставлена ли задача парализовать на короткое время артиллерию противника или хотя бы ослабить ее, или задача в том, чтобы уничтожить его технику, боеприпасы и укрытия.

В первом случае особенно эффективны газовые боеприпасы. Стрельба обычными боеприпасами сулит успех только в том случае, если расход снарядов не слишком велик, если есть возможность вести огонь с корректировкой или, по крайней мере, ограничить разброс. Решение о том, вести ли залповый уничтожающий огонь или медленный заградительный огонь, должно приниматься в зависимости от обстановки и запаса боеприпасов.

В противоположность этому, если предполагается уничтожение техники и т. д., подавление артиллерии противника должно вестись направленным разрушительным огнем до тех пор, пока не будет уничтожена выбранная цель. Помимо применения достаточного запаса снарядов, успех зависит и от корректировки, которую следует вести до самого конца стрельбы. Если нет пункта наблюдения, должны быть в наличии достаточно точные исходные данные для наводки». Ну слава богу, они у нас есть! – он продолжает листать, облизывая палец. Райзигер снова направляется к двери.

– Минутку, погодите минутку. Взгляните, вот здесь, как раз подходит к нашей ситуации, вы послушайте, параграф пятьдесят четыре: «Артиллерийская подготовка атаки собственной пехоты обычно заключается в планомерном разрушительном огне до тех пор, пока не появится вероятность того, что объекты атаки будут точно и равномерно обстреляны, а выявленные особо важные цели (орудия ближнего боя, пулеметы, укрытия и т. д.) в значительной степени уничтожены». – Он поднимает взгляд. – К часу X плюс девяносто минут у нас всё это будет гарантированно достигнуто.

Он с улыбкой читает дальше:

«Затем интенсивность огня должна возрасти до уничтожающей, которую тем не менее до́лжно чередовать с интенсивностью разрушительной, дабы поберечь матчасть. Атака пехоты сопровождается разрушительным огнем до момента прорыва линии противника. Затем артиллерия скачкообразно перемещает огонь вперед. Дальнейшая процедура зависит от ваших задач и поэтому должна быть четко регламентирована!» – он закрывает брошюру, смеясь: – От ваших задач и так далее, ха! Что, Райзигер, возьмем приз?

Это было 13 июля 1918 года.

10

Уже 7 июля командующий Четвертой французской армией, против которой в первую очередь и было направлено наступление, смог объявить своим войскам: «Все вы знаете, что не бывало еще оборонительного боя при более благоприятных условиях. Мы настороже в полной готовности. Вам предстоит сражаться на участке, который вы своим трудом и стойкостью превратили в мощную крепость».

(Эрих Отто Фолькман. Великая война 1914–1918, краткая история по служебным источникам Рейхсархива. Берлин, 1922, с. 178)

11

Офицер разведки группы армий «Рупрехт Баварский» и, независимо от него, я, офицер разведки группы армий «Кронпринц», смогли заблаговременно передать данные, основанные на захваченных письменных материалах, шпионаже, показаниях пленных и даже показаниях одного перебежчика, о том, когда и где примерно произойдет первое контрнаступление Фоша.

Одиннадцатого июля, ровно за восемь дней до великого перелома, я направил в главное командование армии и всем высшим командующим Западного фронта подробное донесение о происходившем уже в течение трех недель сосредоточении примерно двадцати лучших французских боевых и ударных дивизий в лесу близ Виллер-Котре и к западу от него. Каждая французская и каждая из пяти задействованных