– Он обещал мне, что я вырасту и стану следующим королем Зиракова. В один прекрасный день он поведал мне правду. Рассказал, что наша мать предала его, что ему годами пришлось хранить молчание.

– Он молчал все эти годы, – я перебила Армина, размышляя вслух. – Хотя знал, что я не его дочь. Терпел много лет обман, потому что хотел усадить на трон одного из своих детей. Лишь так он мог отомстить королеве и ее бастарду.

Армин мерзко улыбнулся. От этой гримасы у меня скрутило живот.

– Ты схватываешь на лету.

– Вы оба просто отвратительны, – бросила я.

– Почему это? – удивился Армин. – Лерой очень гордый. Не смог смириться с предательством.

– Лерой самый настоящий трус, – заявила я. – Он много лет делил с этой женщиной ложе, словно ничего не случилось. Он поступился гордостью, когда закрыл глаза на ее поступок. Он настолько жестокий, что затаил злобу на маленькую девочку, не имеющую отношения к случившемуся. Эта девочка видела в нем отца. Он годами манипулировал своим сыном, чтобы потом бросить в самое пекло.

Армин покраснел, словно от пощечины, в его глазах полыхнула ярость. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на меня. Армин покачал головой, и в этот момент он был так похож на Лероя. Я улыбнулась, довольная тем, что пришла моя очередь причинять боль.

– Он годами тобой манипулировал, – повторила я. – Просто задумайся. Почему он не выражал свою любовь к Арло, самому старшему из нас? Или почему не прикладывал усилий, чтобы вырастить королеву из Лены, с которой постоянно препирался? Он знал, что они не станут легкой мишенью, понимал, что они заступятся за меня. Он бы не смог вовлечь их в эту хитрую паутину предательства независимо от наших с ними отношений.

– Заткнись уже, – прошипел Армин. Я поняла, что попала в цель.

– Трудно слышать правду.

– Нет! Он не использовал меня!

– Неужели? – с издевкой в голосе спросила я. – И где он сейчас? Радуется жизни в своем дворце!

Я швыряла жестокие слова прямо Армину в лицо.

– А вот его пешка, лишенная способности мыслить критически, здесь, сражается со мной.

– Замолчи! – закричал Армин, переполненный разочарованием и злостью.

– Ты винишь нашу мать в предательстве твоего отца, – продолжила я. – А как ты сам со мной поступил? Я считала тебя единственным другом в нашем дворце.

Армин тяжело задышал.

– Если бы ты взошла на трон, то, чтобы не видеть во мне соперника…

– Вот слушаю тебя и еще больше убеждаюсь, что тебе промыли мозги, – отрезала я. Я хотела верить, что в глубине души Армин был хорошим, но отец негативно влиял на него много лет. Я вспомнила обещание, которое дала сама себе: я оставлю все и всех позади, лишь бы выжить. Когда я вновь посмотрела на Армина, то увидела не брата, а врага, который поднял на меня меч.

– Я бы никогда не причинила тебе вреда.

Внезапно глаза Армина наполнились слезами, и я растерялась. Я ожидала услышать крики и брань, но никак не это.

– Сегодня ты можешь убить меня или Винсента, но что бы ты ни сделал, тебе не сбежать от самого себя. Ты предатель и трус.

Армин снова закричал, но в его тоне что-то изменилось. Я встала в защитную стойку. Мне показалось, что Армин направит меч в мою грудь, но в последний момент брат наклонился и пронзил шею лошади, на которой я сидела. Я не успела выскочить из седла, и раненое животное рухнуло бездыханным, придавив мою левую ногу. Я закричала от боли и попыталась вытащить ногу, но не смогла. У меня закружилась голова и потемнело в глазах. Прерывисто дыша, я не сдавалась.

Изворачиваясь, я пыталась вылезти из-под лошади. Армин спешился и направился ко мне с мечом в руках. В его глазах стояли слезы боли, но он выглядел так же решительно. Что бы я ни говорила, как бы ни старалась его переубедить, он не передумает.

Армин приближался ко мне, уверенный в своей победе. Я снова попыталась высвободить ногу, не собираясь сдаваться. Китана Сентерия так просто не примет смерть.

– Все еще сопротивляешься? – спросил Армин. Он больше не пытался меня задеть, лишь проявлял любопытство.

По моим щекам заструились слезы. Я изо всех сил пнула лошадь правой ногой. Повернувшись на бок, я попыталась отползти, но внезапно кончики пальцев нащупали кинжал на поясе, о существовании которого я успела забыть. Мое сердце забилось быстрее, но не от страха, а от надежды. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и пристально посмотрела на Армина. Я понимала, что у меня лишь одна попытка. Если я ошибусь, то умру.

Армин заметил, что я притихла, но промолчал. Он вскинул брови и сделал еще один шаг.

В этот момент один из солдат выкрикнул мое имя. Это встревожило Армина, и он стремительно бросился ко мне. Я вытащила из-за пояса кинжал, прицелилась и метнула его в шею Армина. Кинжал не пронзил шею брата насквозь, как я того ожидала. Мои руки тряслись, и я промахнулась. Но оружие задело Армина, и он упал на землю, зажимая рану, из которой хлестала кровь.

Брат растерянно посмотрел на меня. Последующие события развивались стремительно. Не сводя с меня глаз, Армин встал на колени, все еще держась за шею рукой. Я поняла, что не смогу забыть эту боль на лице брата, она станет моим худшим кошмаром.

Его взгляд кричал о пощаде. Узнав о предательстве Армина, я убеждала себя, что ни за что его не прощу. Я видела в нем врага. Сейчас же, когда брат стоял на пороге смерти, я не испытывала к нему ненависти.

Внезапно в памяти всплыло давнее воспоминание.

Мне десять лет. Я вернулась с уроков географии, математики и иностранного языка, на которые мама заставляла меня ходить. Я плачу, потому что на следующий день меня ждет курс рукопашного боя.

Меня провожал верный слуга моей матери, и я подавляла слезы, иначе он обо всем доложит Ирине, и она рассердится. Она ненавидела, когда я проявляла эмоции при посторонних.

Я умело скрыла от слуги свои чувства, но они продолжали терзать мою душу.

Армин, Арло и Лера могут играть сколько хотят, проводить время с друзьями. Мне же все время приходилось работать. Я нехотя признаюсь себе, что завидую братьям и сестре. Я хотела хоть один день побыть на их месте, поиграть с друзьями.

Мама разрешает мне дружить лишь с детьми вельмож, ведь остальные могут дурно на меня повлиять. На моих братьев и сестру это правило не распространяется.

Меня возмущает эта несправедливость, но я стараюсь успокоиться. У меня нет выбора, кроме как подчиняться.

Я иду по