– Он замыслил захватить трон, – сказал Хизр, отметив легкой улыбкой наше удивление его откровенностью. – Он всегда верил в свое право на него, хотя Тамаз исключил его из линии наследования, которую их отец определил для этого государства. По этой причине сирмянские шахи до сих пор убивают своих братьев.

– Шейх, – испуганно сказала я, – мы не можем ждать, когда вернется мой возлюбленный. С каждым днем Мансур становится все наглее. Поэтому мы и приехали сюда. Вы единственный можете его остановить.

– Не единственный.

Хизр Хаз постучал по столу.

Дверь распахнулась, впуская солнечный свет из коридора. В лучах света стоял человек в сверкающей золотом кольчуге. Он оглядел нас и склонил голову.

– Султанши, – произнес паша Като. – Как приятно видеть вас в добром здравии.

– Като, – удивленно посмотрела на него Мирима. – А я все гадала, что с тобой случилось. Мансур был не слишком словоохотлив, когда я спросила его, куда подевались гулямы из дворца. Я едва убедила его разрешить мне оставить мою охрану.

Като упер руки в бока.

– Он приказал нам вернуться в казармы, чтобы он мог безнаказанно захватить дворец и наследника. Но вместе с людьми ордена у нас будет численное преимущество над его личной стражей.

Именно этого я и хотела. Пока Мансур будет занят сражениями с гулямами и орденом, я обеспечу безопасность моего сына своими средствами.

– Нет! – воскликнула я, падая на колени. – Ты хочешь устроить битву? Если Мансура загнать в угол, он пожертвует жизнью моего сына ради спасения!

– Есть еще одна проблема, – заметил шейх Хизр. – Йотриды. Они не выказывали желания войти в город, но сомневаюсь, что они будут сидеть сложа руки, если мы нападем на Мансура.

– Городские стены до сих пор контролируют гулямы, – сказал Като. – Но… нам придется разделить силы, чтобы захватить дворец и удержать стены одновременно.

– Именно так. – Хизр жестом пригласил Като сесть рядом с собой. – Даже если орден присоединится к твоим силам, сможем ли мы остановить столь многих?

Като сел напротив меня, скрестив ноги.

– Нам всего лишь нужно не давать Пашангу войти в город, пока не вернется Кярс. Но арест Мансура откладывать нельзя. Чем дольше он остается в Песчаном дворце, тем больше людей поверит, что он обладает властью. Мы должны немедленно обезопасить наследника и Песчаный дворец.

Я схватилась за грудь:

– Ты разве не слышал меня? У Мансура есть все рычаги влияния. Он может убить моего сына. Я приехала сюда в надежде, что Источник и орден окажут давление на Мансура и заставят отказаться от этого глупого захвата власти. Я пришла не за кровопролитием.

Именно за ним я и пришла. За целым океаном крови.

– Давление? – усмехнулся Като и покачал головой. – Султанша, время переговоров прошло. В тот момент, когда Мансур обвинил тебя, мать будущего шаха, в неверности, он стал предателем. Я снесу ему голову, забальзамирую ее и водружу на крыше Большого базара. А потом отправлюсь в Мерву и поступлю так же с его женой, двумя сыновьями и дочерью, чтобы никто больше не мог бросить вызов Кярсу и твоему сыну.

Хорошо. Моя вера в Като оправдывалась с каждым днем.

Я вздохнула, как будто смиряясь. Заметив мою дрожь, Мирима обняла меня.

– Ей тяжело, – сказала она, – как и любой любящей матери. И я разделяю ее беспокойство. Но… хотя я ненавижу вонь крови, даже я не могу придумать иного пути. Мой брат должен умереть.

Я пару раз всхлипнула.

– Пожалуйста, верните моего сына. Он – все, что у меня есть в этом мире. Он и мой возлюбленный, который так далеко.

Наконец-то хлынули слезы.

Пока Мирима прижимала меня к себе, я встретилась взглядом с Селеной. Она все это время молча сидела в углу и почти ничего не понимала, поскольку мы говорили на парамейском. Но, глядя мне в глаза, она коротко улыбнулась, будто поняла меня. И, судя по всему, она была единственной.

17. Сира

– Твоя повязка промокла от пота, – сказал Эше, ставя поднос с завтраком у моей постели. – Я сбегаю и куплю бинтов, а затем помогу поменять ее.

Я села в кровати и посмотрела на прозрачный бульон, пока желудок сводило без всякого аппетита. Я ни за что не должна позволить Эше помогать со сменой повязки, учитывая то, что находилось под ней.

Эше размешал ложкой какую-то пасту, которую он добавил, чтобы загустить бульон. Но я все равно вздрогнула, когда он поднес ложку к моему рту.

– Ешь, – сказал он. – Твое тело ведет борьбу, ему нужно питание.

– Уф, ладно.

Я проглотила еду. Не совсем безвкусная, нутовая паста придавала землистый привкус.

– Кулинария точно не входит во множество твоих талантов, – лукаво улыбнулась я.

Эше рассмеялся:

– Я готовил завтрак для больной женщины. Возвращайся, когда поправишься, и увидишь, какой я талантливый на самом деле.

Удивительная самоуверенность.

– В самом деле? Последние восемь лет я ела во дворце. Чтобы меня впечатлить, нужно нечто большее, чем простая уверенность.

Он погладил мою повязку. Я отвернулась, боясь, что он заметит. Заметит мой черный глаз. Но глаз остался прикрытым, а Эше, похоже, беспокоило только то, как сильно я вспотела за ночь.

– Я пошел за марлей.

И он ушел.

Что я вообще ему скажу? «Ой, я даже не заметила, что у меня вырос новый глаз! Ха-ха-ха!» Этот человек охотится на колдунов и темные силы. Что ж, я стала достойной добычей. Глаз показывал мне звезды, а я не имела никакого представления, зачем и кто его дал. Я знала только, что кагану Пашангу (ну почему именно ему?!) было что-то известно.

Что бы это ни было, я не могла позволить отвлечь меня от цели. Мы приехали в Кандбаджар, чтобы найти и разоблачить колдуна, убившего Тамаза. Чтобы Кярс, мой законный муж, занял трон, зная правду. Многие стояли на нашем пути: колдун, Като и одна Лат знает кто еще. Время колебаний и слабости давно прошло.

Но я не могла прятаться от Эше. Он не скрывал свои секреты от меня, и мы вместе проходили это испытание. Я должна была рассказать ему, просто… не знала как. Я прокручивала в голове наш разговор.

«Эше, любезный мой друг, я отрастила странный глаз, которым вижу звезды даже среди бела дня. Да, кстати, он совершенно черный… такой, знаешь, как у злого джинна из детских сказок».

Составлять признания – явно не моя сильная сторона. Но, как и при заливании раны спиртом, лучше быстрее покончить с этим. Нужно просто показать