альпинисты следили за погодой с растущим беспокойством. «Мы думали об одном – что на подъеме снег не особо сказывается, но еще надо будет как-то спуститься, – вспоминает Чарли. – А на спуске условия уже будут совсем другие».

Эд никак не мог избавиться от чувства тревоги. Погибнуть на К2 очень просто, но пока судьба была благосклонна. С другой стороны, Скотт уже провалился в трещину на ледопаде, потом они с Эдом чудом уцелели в лавине. Сколько еще можно испытывать карму? Погода ухудшалась, воздух становился все более разреженным, а расстояние до лагеря увеличивалось с каждым шагом. Может, стоит повернуть назад?

Однако Скотт был уверен, что они взойдут на вершину и вернутся, что это просто еще один шанс раздвинуть границы невозможного. В какой-то момент белесая мгла стала таять. Внезапно они оказались над облаками и обнаружили, что гора закончилась. Все трое стояли на освещенной солнцем вершине К2.

Они провели на высшей точке совсем немного, обнялись, сфотографировали друг друга и пошли вниз – в бурю. Следы уже замело, и пришлось прокладывать новый путь методом проб и ошибок. Уползающий из-под ног снег напоминал о растущей лавинной опасности, и оставшуюся часть светового дня они шли вниз быстро, как только могли.

Когда стало понятно, что они находятся в районе лагеря IV, Скотт с Эдом стали кричать и вскоре с облегчением услышали ответные крики Холла и Болла с новозеландским акцентом.

«Новозеландцы вышли на штурм вскоре после меня, – вспоминает Чарли. – Я пытался догнать Скотта и Эда, в какой-то момент обернулся и увидел далеко внизу свет фонарей. Холл и Болл так и не догнали нас».

Американцы наконец могли укрыться в палатках и отдохнуть. На следующее утро погода не улучшилась, но было очевидно, что спуск откладывать не стоит. Снег почти наверняка похоронил все вешки, которыми маркировали маршрут внизу. И действительно, часть вешек пропала, оставшиеся торчали из снега всего на несколько сантиметров. Но этого было достаточно.

В лагере III американцы остановились, чтобы согреть чаю, затем они пристегнулись к перилам и спустились в лагерь II. Роб Холл и Гэри Болл подошли, когда уже стемнело. Роб чувствовал себя не очень, но был в лучшей форме, чем Гэри, чье затрудненное дыхание свидетельствовало о начавшемся отеке легких. Ночью его состояние ухудшилось, и на следующее утро Скотт, Эд и Чарли стали помогать Гэри. «Спускать Болла было гораздо труднее, чем подняться на вершину и обратно, – утверждает Чарли. – Мы работали на износ в зоне смерти, теперь на нас свалилось бремя помощи заболевшему, а сил уже не оставалось». По мере спуска Роб стал чувствовать себя лучше, но состояние Гэри стабильно ухудшалось. «Вначале он мог сам встегнуться в перила, завязать узел, но под конец мы буквально тащили его, – говорит Чарли. – Двое из нас несли Гэри, третий в это время отдыхал. Потом мы менялись точно так же, как тропили по очереди к вершине. Роб Холл замыкал шествие, страхуя».

К вечеру они добрались до лагеря I. Буря пощадила палатки, но альпинисты боялись оставаться на ночь, понимая, что Гэри не переживет еще одну ночевку на большой высоте. Поэтому они продолжили спуск ночью. Ниже по склону их наконец встретили альпинисты, шедшие навстречу из базового лагеря с кислородными баллонами и горячим чаем. Они провели Гэри оставшуюся часть пути. На следующее утро Холла и Болла эвакуировали вертолетом[36].

Через месяц после экспедиции на К2 Скотт Фишер и Эд Вистурс снова совершили восхождение, на этот раз не выше стропил дома Фишера-Прайс. Им обоим было о чем подумать, пока они прибивали листы фанеры и укладывали новую черепицу. Энди на страховке бегал вокруг и радовался тому, что он снова с отцом. Кэти Роуз спала, но ей пора было уже просыпаться, и Скотт слез с крыши, чтобы поиграть с дочерью.

Эд позднее говорил, что восхождение на К2 было одной из самых больших ошибок в его альпинистской карьере. «Но полученный опыт и выводы остались со мной навсегда, – написал он в своей книге «Нет коротких путей к вершине» (No Shortcuts to the Top: Climbing the World’s 14 Highest Peaks). – Это можно выразить в трех словах: доверяйте своему инстинкту». Скотт, вероятно, согласился бы, но его инстинкты были настроены на другую частоту, и выводы были иными: делай, действуй, приложи все свои силы, и трудности получится преодолеть».

Восхождение на К2, возможно, стало самым сложным физическим испытанием, с каким до сих пор сталкивался Скотт Фишер. Также это было огромным испытанием для его силы воли. Успешное восхождение на К2 фактически с одной рукой плюс спасательные работы, и все это после тяжелой травмы. Такое было за пределами возможностей и желания многих альпинистов. Безусловно, этот опыт вселил в Скотта еще большую уверенность в том, что усердная работа и сила воли помогут преодолеть все. И какое-то время так оно и было.

18. Что бы сделал Хиллари?

Как поживаете?

Эдмунд Хиллари, принявший меня за кого-то другого

Сэр Эдмунд Хиллари отошел от группы шерпов и направился ко мне, протянув руку. Вблизи он оказался еще более высоким, чем я себе представлял, с морщинистым лицом и копной седых волос.

На крупнейшую шерпскую деревню Намче-Базар, представляющую собой некое подобие чаши в горном склоне, опустился прохладный вечер. Этот центр культуры шерпов – по сути, небольшой городок с узкими улочками, петляющими среди гестхаусов, магазинов, клиники и старых каменных домов, расположен в нескольких днях пути от базового лагеря Эвереста. Хиллари прилетел на вертолете из Катманду в Намче для участия в праздновании годовщины первого восхождения на Эверест в 1953 году. Сорок лет спустя кульминацией празднования 1993 года стало торжество в монастыре над Намче.

Я помогал Скотту Фишеру разбивать лагерь «Горного безумия» в маленькой деревушке, когда монахи задудели в трубы, призывая Будду, и этот глубокий звук разнесся по всей долине Кхумбу. Мы поднялись к монастырю в последних лучах заходящего солнца, чтобы посмотреть, что происходит, и стояли в темноте, слушая пение и смех, доносящиеся из-за тяжелых деревянных дверей.

Внезапно двери распахнулись, пролив свет на каменную дорожку. Мимо нас пронеслись веселые шерпы. Следом вышел сэр Эдмунд Хиллари, увешанный белыми буддийскими шарфами – хадаками. Он чувствовал себя совершенно непринужденно в этой маленькой горной деревушке и, казалось, не испытывал неудобство от бремени славы. Он увидел меня, когда его глаза начали привыкать к темноте, и на лице его появилась широкая улыбка.

– Как поживаете? – тепло спросил Хиллари, энергично пожав мне руку, а затем