а снаружи за воротами толпилось еще больше. Они стояли молча, женщины почти все в платках, мужчины без пальто, резко чернея на белом снегу. Стояли, подобно громадному хору, выстроившемуся в тишине под темным от снежных туч небом. Они не были действующими лицами в разыгрывавшейся трагедии, но это не умаляло их участия в ней. Они стояли в молчании – молчании смерти – под этим бессмертным, немым, хмурым небом.

Было уже десять часов, и падал сильный снег, когда Баррас, Дженнингс и Армстронг, пройдя через «Снук», вошли во двор перед шахтой. Армстронг посмотрел на толпу и сказал:

– Не приказать ли запереть ворота?

– Нет! – возразил Баррас, всматриваясь в людей своими холодными близорукими глазами. – Велите развести костер. Большой костер посреди двора. Им холодно стоять здесь.

Зажгли костер. Чарли Гоулен, Джейк Уикс и рукоятчики притащили кучу досок и другого строевого леса, чтобы поддержать огонь. Как раз к тому времени, когда он разгорелся, явилась первая партия волонтеров из Ситонских копей. Они пошли прямо к старой шахте. Потом приехали из Тайнкасла ремонтные рабочие и прибыли три вагона с оборудованием. Армстронг дежурил у телефона. Баррас и Дженнингс пошли обратно к старой шахте. Из-за рудничного газа невозможно было спуститься туда, но они рассчитывали, что газ скоро выкачают. Уже начали устанавливать копер, лебедку и вентилятор.

В одиннадцать часов приехал Артур Баррас. Он провел субботу и воскресенье в гостях у Тоддов в Тайнкасле и в это утро приехал домой поездом, прибывавшим в Слискейл в три четверти одиннадцатого.

Взволнованный, запыхавшийся, ворвался он в контору:

– Папа, какой ужас!

Баррас медленно обернулся:

– Да, это страшное несчастье.

– Чем я могу быть полезен? Я готов делать что угодно. Надо же было такому случиться, папа!

Баррас мрачно поглядел на сына, махнул рукой и сказал:

– Божья воля, Артур.

Артур ответил взглядом, полным смятения.

– Божья воля… – повторил он каким-то странным тоном. – Что это значит?

Но в эту минуту торопливо вошел Армстронг:

– Объединенная компания дает два насоса. Их сейчас нам отправляют. От Хортона пришлют новый турбинный. Мистер Проберт сказал, что готов сделать все, что может.

– Благодарю вас, мистер Армстронг, – сказал Баррас механически.

Напряженное молчание длилось, пока не вошел, прихрамывая, старый Пикингс с тремя большими чашками какао. Старому Солу перевалило уже за семьдесят, но, несмотря на деревянную ногу, он был еще очень проворен. Он ковылял по территории рудника, выполняя разную работу наверху, и отлично умел варить какао.

Артур и Армстронг взяли по чашке. Баррас отказался. Артур и Армстронг стали уговаривать его выпить какао, говоря, что это его подкрепит, а Армстронг добавил, что немыслимо работать натощак. Баррас все отказывался. Он казался несколько возбужденным.

– Молодой Льюис спрашивает, нужен ли он вам еще, – сказал Сол Пикингс.

Молодой доктор выпил уже четыре чашки какао, они немного разбавили его героизм, и он был вынужден деликатно осведомиться, где уборная.

Баррас посмотрел на Армстронга:

– Было бы хорошо, если бы врачи нашего города по очереди дежурили здесь ближайшие несколько дней.

– Прекрасная мысль, мистер Баррас! – воскликнул Армстронг. Он поспешно вышел, чтобы переговорить об этом по телефону.

– Папа, – начал Артур с чувством, похожим на отчаяние. – Как это случилось? Я хочу знать.

– Не сейчас, – остановил его Баррас. – Не сейчас.

Артур отвернулся к окну и прижался лбом к холодному стеклу, покрытому морозным узором. Тон отца на минуту заставил его замолчать.

Вошел, запыхавшись, старший брандмейстер Эбенезер Кемау. Он надел форму, украшенную множеством ярко-красных шнуров и восемью внушительными медными пуговицами, которые миссис Кемау всегда начищала до блеска. Мистер Кемау был низенький лысый человек, круглый как шар. Он питал слабость к мундиру; начал свою карьеру рано, с картонной каски в бригаде мальчишек, а теперь состоял одновременно и старшим пожарным и капельмейстером в Слискейле. Он играл на четырех музыкальных инструментах, в том числе на треугольнике, и регулярно получал призы на областной выставке за выращиваемый им душистый горошек. За последние пять лет он потушил один-единственный небольшой пожар на заброшенном пивоваренном заводе.

– Я к вашим услугам, мистер Баррас, – объявил он. – Люди мои здесь, во дворе. Они выстроены в полном порядке. Все окончили курсы первой помощи. Ждем ваших распоряжений, сэр.

Баррас поблагодарил брандмейстера. Сол Пикингс поднес ему не выпитую Баррасом чашку какао, и мистер Кемау удалился. У него был столь важный и официальный вид, когда он появился во дворе, что два репортера, только что приехавшие из Тайнкасла, сфотографировали его. На следующий день портрет был помещен в тайнкаслском «Аргусе», и брандмейстер вырезал его на память.

Предложения помощи сыпались отовсюду – по телеграфу, по телефону; мистер Проберт, представитель фирмы «Хортон», явился самолично, от Объединенной компании угольных копей прибыли еще три спасательных отряда.

Еще до полудня Баррас с сыном отправились осмотреть копры, вновь установленные над старой шахтой Скаппер. Шахта эта выходила на унылый пустырь, известный под названием «Снук», весь в кочках и ямах; теперь пустырь занесло снегом и над ним злобно свистел ветер.

Несмотря на зажженный во дворе костер, почти вся толпа ушла оттуда и собралась на пустыре. Они стояли в стороне, довольно далеко от механиков, которые работали усердно и быстро, устанавливая над шахтой копер. Когда подошли Баррас и Артур, толпа молча расступилась, только небольшая группа мужчин не двинулась с места. И тут-то Артур увидел Дэвида.

Дэвид стоял впереди этой группы людей, не отступивших перед хозяином. Среди них были Джек Риди, Ча Лиминг и старый Том Огль. Дэвид ждал, пока Баррас подойдет близко. От холода и скрытого душевного напряжения его кожа казалась плотно натянутой на скулах. Глаза его встретились с глазами Барраса. И под этим обвиняющим взглядом Баррас опустил свои. Тогда Дэвид заговорил:

– Эти люди хотят вас спросить кое о чем.

– Да?

– Они желают знать, все ли будет сделано для спасения тех, кто остался внизу.

– Меры приняты. – Пауза. Баррас поднял глаза: – Это все?

– Да, – медленно отвечал Дэвид. – Пока все.

Но тут старый Огль выскочил вперед.

– К чему вся эта болтовня? – заорал он на Барраса. Старый Том немного тронулся в уме. Он уже пытался сегодня на глазах у всех прыгнуть в шахту. – Почему вы не спасаете их? Все эти машины ничего не стоят. Там внизу мой сын, мой сын Боб. Почему вы не пошлете людей в шахту, чтобы вытащить его оттуда?

– Мы делаем все, что можно, мой друг, – сказал Баррас спокойно и с большим достоинством.

– Я вам не друг, – прорычал Том Огль и, подняв руку, ударил Барраса кулаком прямо в лицо.

Артур содрогнулся. Чарли Гоулен и