— Сокол? Как интересно, — её голос был такой же мелодичный, как и её игра на флейте. — Меня Тсе́ра.

О Сущий, даже её имя было красивым! Сокол хотел было похвалить Тсеру, но вместо этого неуверенно выдавил из себя что-то совершенно абсурдное:

— Здесь довольно… здорово. Точнее… отличается всё. По сравнению… со всей этой местностью.

Он готов был ударить себя за тупость. Но Тсера не осудила его, а тихо посмеялась, и Сокол отправился в полный нокаут.

— Прошу тебя, садись. Тебе не стоит так нервничать.

Он, заворожённый, послушался её. Сокол аккуратно устроился на подушке и поборол неловкость, превращавшую его в ненормального человека, не умеющего связывать слова в цельные предложения.

— Я впервые вижу настолько привлекательное создание.

Я не вынесу этого.

— Давай я тебе погадаю, — проигнорировала она комплимент и протянула свои руки к наёмнику. — Это совсем не больно.

— А разве, — Сокол указал на карты, — они не нужны?

— Я предпочитаю обходиться без них. Тут свои тонкости, о которых, возможно, — она подмигнула, — я расскажу позже.

Тсера легонько обхватила его ладони. Она почти не касалась, но этого было достаточно, чтобы Сокол понял, насколько нежной была у неё кожа. Никак не сравнится с его грубой от рукояти меча и кинжалов.

— Почему ты здесь? У тебя… столько возможностей, — он огляделся. — Ты достойна большего.

— Сокол, пожалуйста, не отвлекайся.

— Да, я… — он остановился на её карих глазах, напомнивших ему Медею. — Почему?

— Ты много думаешь. Вдохни и выдохни. Медленно.

Сокол последовал совету Тсеры, и ему взаправду стало куда спокойнее. К тому же вся обстановка благоволила на безмятежность, и Сокол был в шаге от того, чтобы распластаться на полу шатра и заснуть под рассказы Тсеры, под её игру на флейте.

— Закрой глаза.

Сокол сделал и это.

— Кто ты, Сокол? Ты можешь рассказать мне всё, что угодно.

Не смей.

— Я… был наёмником. Но я не убивал!

Да чтоб тебя. Как я ненавижу, когда меня не слушают.

— Был? Кем ты являешься сейчас?

— Никем. Я просто человек, который пытается помочь своим друзьям. Только порой мне кажется, что я создаю им ненужные проблемы.

Тебе не кажется. Так и есть.

— Кто твои друзья? Они тебя обеспечивают?

— Нет, вовсе… нет. Они хорошие, — от всплывших в сознании образов Медеи и Стриго Сокол невольно улыбнулся. — Намного лучше, чем я.

— Ты утаиваешь от меня какой-то секрет.

Она меня раздраж-жает. Уйдём отсюда!

— Да. Возможно, я расскажу о нём после, — специально повторил за ней Сокол.

Тсера усмехнулась и покрепче взяла его ладони, отчего тот напрягся.

— Всё хорошо, милый путник, — тихо, доверительно сказала она. — Я собираюсь избавить тебя от всех невзгод, чтобы затем определить твою судьбу. Внимательно слушай меня. На десять ты уснёшь.

— Да… конечно…

— Раз.

Одна её рука, любовно обхватив запястье Сокола, вызвала по всему его телу новые мурашки.

— Два.

Сокол шумно выдохнул, когда её большой палец ласково погладил его побитые костяшки.

— Три.

Он мог поклясться, что услышал неторопливую мелодию, обволакивающую его и отправляющую в такое состояние, в котором были лишь радость и восторг.

— Четыре.

Сокол желал, чтобы этот голос ни на секунду не умолкал. Он хотел, чтобы ничего, кроме него, в его маленьком мире не существовало.

— Пять.

Он представил, как зовёт её с собой, как они вместе наслаждаются жизнью. Он почему-то подумал о будущем, в котором не было духа и в котором она принимала его таким, какой он есть — слишком чувствительным раздолбаем, совершающим порой неправильные поступки.

Откуда у него вообще эти глупые мысли?

— Шесть.

Стресс исчез, будто его никогда и не было. Недовольства собой, самообвинения — это пропало, сделалось смехотворным, незначительным.

— Семь.

Всё отошло на второй план, сузило Солфас до маленькой точки, до шатра. Жестокость осталась далеко за границами умиротворения, её нет, как и нет проблем. Всё действительно хорошо.

— Восемь.

Тсера коснулась его щеки, и Сокол, нуждаясь в любой, даже в самой малейшей нежности, непроизвольно к ней придвинулся. Она дотронулась до спутавшихся вьющихся волос и запустила в них тонкие пальцы. Сокол позволил это, потому что он доверился ей.

— Девять.

Левая рука под управлением духа грубо вырвалась из цепкой хватки Тсеры и угодила прямо по лицу мальчика, бесшумно рыскавшего в карманах Сокола. Раздался хруст сломанного носа, и мелкий воришка во всё горло завыл.

Десять!

— О Сущий! — вскричала девушка, испуганно вскочившая и обнявшая себя. — Монстр!

Сокол, очнувшись от наваждения, уставился сначала на мальчика, а потом удивлённо на Тсеру, выглядевшую теперь не так прекрасно, как тогда, когда она изображала из себя идеальную собеседницу.

— Ч-что…

Она пыталась тебя обокрасть, остолоп. Что и требовалось доказать.

— Прочь, прочь отсюда! Иначе я… иначе я вызову стражу!

Сокол протёр свои глаза, его жутко клонило в сон от этого приторного запаха. Он дотронулся до своей щеки, где недавно была ладонь Тсеры, и почувствовал щемящую боль где-то внутри груди.

— Ты воровка.

Вау, поразительные умозаключения. Я аплодирую твоей гениальности.

— Прочь! — навзрыд закричала девушка и истерично замахала руками. — Прочь! Прочь!

— Почему? Почему ты так поступила? Я бы мог, мать твою, заплатить тебе! Неужели…

— Стража! Стража!

— В задницу тебя!

Сокол выругался. Разозлённый, он, под крики, развернулся к ней спиной и вышел из шатра, вокруг которого уже столпились любознательные люди.

— Что случилось?

— Она воровка! — играя роль, Сокол эмоционально указал назад. — Она хотела меня обокрасть!

— Твою ж за ногу, я всегда это знал! — низко завопил один мужчина. — Мой дружбан к ней ходил и остался в итоге без кошелька! Она его соблазнила, а он, дурак последний, повёлся!

— Надо стражу звать! Нельзя больше это терпеть!

— Да!

— Точно! Надо прекратить этот беспредел!