С одной стороны дорога вела на пляж, а с другой — к сосновому лесу, напоминающему огромную черную паутину из-за густо сплетающихся ветвей. В лес Илья тоже заглянул, внимательно рассмотрел все проходы и развилки и отправился к пляжу. Редкие прохожие брели вдоль берега или сидели на скамейках, местное кафе пустовало.

Здесь же за Ильей увязалась крупная дворняга со всклокоченной темной шерстью и светло-коричневыми глазами, и присмотревшись, он с изумлением узнал в ней ту, которую когда-то видел у дачи Мельниковых. Да и она явно узнала его.

«Но сколько же ей сейчас лет? Она и тогда уже была взрослая, собаки столько не живут» — подумал он, но тут же понял бессмысленность этих рассуждений. Она взрослела такими же темпами, как он сам, потому что ему в любой момент могла понадобиться ее помощь, и до старости ей было так же далеко, как ему. В тот летний день она проведала его, чтобы подбодрить перед новой жизнью, в которой он тогда казался себе сильным и защищенным. Теперь он снова встал на перепутье и уже ни за что не мог ручаться, но ее появление почему-то его обнадежило.

Распечатав оставшуюся в рюкзаке пачку печенья, Илья протянул собаке несколько штук, и она охотно их сгрызла.

— Привет, — сказал он и погладил ее по загривку. — Ты меня ждешь?

Дворняга потерлась макушкой о его руку и вильнула длинным, пушистым, как у волка, хвостом.

— Ты понимаешь, кто я, да? Вот и славно, мы с тобой подружимся. Я к тебе скоро приду, — пообещал Илья и собака покладисто устроилась на крылечке закрытого кафе. Он решил позже вернуться за ней, а пока предстояло сосредоточиться на другом. Собака предупреждающе тявкнула, но Илья уже учуял то, за чем пришел. В чистом зимнем воздухе простерлась струя запаха каких-то фруктов, резкого парфюма, горячего песка и совсем немного — пищевых отходов из казенной, будто общепитовской кухни.

Женский силуэт был еще вдалеке, и Илья неторопливо распаковал фотоаппарат.

— Ну-ка улыбнись, — шутливо шепнул он и навел объектив на собаку. Затем сделал еще пару кадров с заледеневшим заливом и пригорком и якобы невзначай «зацепил» и незнакомку. Она приблизилась и Илья разглядел бледное точеное личико, на котором выделялись большие зеленые глаза и губы, подкрашенные багровой помадой. Эту в общине звали Джанита, «в миру» она когда-то была Анной Прокофьевой и мечтала стать балериной, но из-за травмы потолком оказалось ведение танцевальной студии в том злополучном спорткомплексе.

Но то, что знал Илья Лахтин, было неведомо веселому, разрумянившемуся от зимнего воздуха туристу из Финляндии. Тот видел только тонкую фигурку в ярко-изумрудном спортивном трико, стройные ноги и золотистые прядки, выбивающиеся из-под черной шапочки. И оценил по достоинству соблазнительную скрытность этого умело выстроенного образа.

Не знал доверчивый иностранец и того, что Джанита ежедневно совершает здесь пробежки примерно в одно и то же время, а ее подруги не отличаются такой дисциплиной. Нет, эта встреча представлялась ему прекрасной случайностью, обещающей легкое и пикантное приключение, глоток свежего воздуха, лекарство от хронического европейского стресса. Илья Лахтин благоразумно не стал напоминать о его побочных эффектах и улыбнулся в такт своему жизнерадостному двойнику.

— О, надеюсь, я не испортила вам удачный кадр, — промолвила Джанита и сдержанно улыбнулась в ответ.

— Что вы! Я обожаю отлавливать простые мгновения, когда люди не позируют, не играют, а просто живут, — ответил Илья, подражая акценту знакомых, давно живущих в Финляндии.

— Вы профессионально занимаетесь фотографией?

— Можно сказать и так, хотя это лишь одно из многого, чем я занимаюсь. Но главное мое призвание — это живопись, ни одна фотография не передаст то, что ей подвластно.

— Надо же, — восхищенно отозвалась девушка. — Я еще ни разу не встречала художников в неформальной обстановке, вне галерей, арт-пространств, мероприятий. Там они всегда видятся какими-то небожителями.

— О, это верно! Мои коллеги любят, как это по-русски... пустить пыль в глаза, да? Прекрасное выражение: ведь чаще всего там ничего и нет, кроме пыли! Вы замечали, что за искусство все больше выдают мусор, отходы, а делать что-то высокое никто не хочет? Извините, я, кажется, отнимаю ваше время, но мне всегда в радость пообщаться с русскими людьми. Вы так приветливы, а женщины такие красавицы!..

Илья взял паузу и посмотрел на Джаниту, чуть задержавшись взглядом на ее талии — не дольше, чем позволяли приличия, но достаточно для того, чтобы у девушки участился пульс и дрогнули губы.

— А откуда вы прибыли?

— Из города Котка, он на самом побережье Суоменлахти в той стороне. Я путешествую вдоль берега автостопом или пешком. Второе мне даже больше нравится, ни от кого не зависишь, но иногда хочется и поговорить, поделиться впечатлениями. Ваалимаа, Выборг, Териоки, Ижора... знаете, там такой удивительный сплав культур, что и не поймешь, где начинается русское и кончается финское! Вам приходило в голову, что каждый петербуржец немного говорит по-фински, сам того не зная?

— О, вы интригуете, — улыбнулась Джанита. — Кстати, откуда у вас такое прекрасное произношение?

— Я изучал русский язык еще в школе, как факультатив, к тому же имею множество русских друзей и братьев по творчеству. Простите, увлекся и забыл представиться: Элиас Лахтинен.

— А я Джанита, — тут девушка запнулась и по ее лицу пробежала какая-то тень. — Очень рада с вами познакомиться! Вы производите впечатление очень открытого и душевного человека, я даже удивилась.

— О, вы привыкли считать нас замкнутыми и угрюмыми? Знаю, знаю, не раз с этим сталкивался. Поверьте, это не более чем миф, вроде того, что в России всегда холодно и по улицам бродят медведи. Но мы действительно не любим торопиться, предпочитаем радоваться жизни по глоточкам, а не залпом. Ну, словно крошечная чашка крепкого кофе, когда упиваешься каждой ноткой.

— Знаете, Элиас, ваши слова прямо-таки пробуждают аппетит. Я просто обязана пригласить вас на кофе, он у нас отменный! Как вы на это смотрите?

— Честно говоря, кофе я бы выпил с удовольствием, после такой освежающей прохлады. Да и нашу беседу не хочется прерывать. Только удобно ли это?

— Все в порядке, не берите в голову. Кстати, а где вы остановились?

— Вообще-то нигде, я в этом смысле немного... безалаберный, да? Всегда ищу пристанище уже на месте, увы, ошибки меня не учат!

— Ну, сейчас вы тем более ничего