А сам думаю: «Так-то оно так, да только мне может потребоваться день или два, чтобы добраться сюда».

Он говорит:

– Когда я выхожу на улицу, ко мне пристают репортеры. Я даже не могу выбраться из этого подвала!

– Послушай, я говорил тебе несколько дней назад, что из-за тебя возникнут проблемы. Теперь ты понимаешь, что я имел в виду. И это только начало. Все в городе знают, кто ты такой и где живешь.

Он все время повторял: «У меня есть права!»

Я ответил:

– Мы говорим не о правах, мы говорим о реальности. Репортеры просто делают свою работу. Это и есть свобода прессы. Ты для них новость.

А про себя думаю: «Да, плохая новость».

Он говорит:

– Ну, я все равно убираюсь к черту из этого города. Меня вышвырнули из Бингемтона. Теперь вышвыривают отсюда.

Тогда я впервые узнал, что у него и в Бингемтоне были неприятности. Жалко, что ребята из службы УДО ничего об этом не сказали.

Он говорит:

– Вы же не думаете, что я буду все время сидеть в этом подвале.

– Ну, знаешь, – говорю я, – слава привлекает. Нельзя винить людей за то, что они хотят увидеть знаменитость.

Роуз Мари Уолли была расстроена и обижена. Эта полная, по-матерински заботливая женщина с внушительной грудью, короткими каштановыми волосами и голосом, редко звучавшим громче невнятного бормотания, надеялась на тихую семейную жизнь со своим возлюбленным, бывшим заключенным. Их переписка началась десяток лет назад, после того, как одна из ее дочерей посетила исправительное учреждение «Грин-Хейвен» и вернулась с именем потенциального друга по переписке. Позже Роуз утверждала, что переписка с Артом была самым душевным общением в ее жизни. От первого брака у нее остались не лучшие воспоминания. Муж ее был на двадцать семь лет старше, и они уже много лет жили порознь. Она посещала мормонскую церковь, но не верила в многоженство. Арт написал ей, что на каждого мужчину на Земле приходится десять с половиной женщин, и он намерен получить свою долю перед смертью. Когда она спросила, что он собирается делать с половиной женщины, он написал в ответ: «Найду карлицу».

Дети Роуз выросли; со временем у нее обнаружились небольшие проблемы со слухом и зубами, и она уже давно отошла от какой-либо общественной жизни. На фотографиях Арт выглядел красивым мужчиной, но она была слишком застенчива, чтобы навестить его в тюрьме или даже поговорить с ним по телефону, и они впервые увидели друг друга только несколько недель назад, когда она поехала в Бингемтон на романтический уик-энд в мотель.

Я никогда не думала, что Арта прогонят из Бингемтона, и никогда не думала, что нас прогонят из Дели меньше чем через две недели после нашего приезда туда. Я проработала в Дели много лет! И уж точно не думала, что моя семья отвернется от нас.

Я поняла, что нас ждет, когда двое пьяниц попытались вышибить нашу дверь. Потом я вернулась из прачечной, и женщина, которой принадлежало здание, позвонила мне и сказала:

– Роуз, полиция штата только что забрала твоего друга для беседы.

– Что?

– Приходили двое полицейских. Вы не говорили мне, что он сидел в тюрьме.

А я никогда и не думала, что в этом есть необходимость.

В тот вечер Арту позвонила его мать. Положив трубку, он пошел в спальню и заплакал. Позже я узнала, что он всегда так реагировал на свою мать.

Когда я поняла, что его выставляют из Дели навсегда, я пришла в дом престарелых, где работала, сказала, что увольняюсь и уезжаю с Артом.

– Смотри, как бы ты потом не пожалела, – сказали мне.

Я ответила, что просто делаю то, что должна.

Скитальцы попытались найти место неподалеку, чтобы Роуз могла поддерживать связь со своими друзьями и родственниками. На ступенях церкви преподобного Дути, чтобы затянуть время, Шоукросс дал короткую пресс-конференцию. Он сказал, что прошел в тюрьме курс реабилитации и ему оставалось только пройти заключительную беседу с психиатром в Бингемтоне, чтобы получить справку о состоянии здоровья.

– Я был бы в порядке, – сказал он репортеру «Онеонта дейли стар», – если бы люди просто оставили меня в покое.

Но эта его рекламная кампания была слишком короткой и запоздалой. Дути нашел паре новое жилье и помог собрать вещи. В воскресенье он обратился к своим прихожанам с проповедью:

– Мы призваны любить друг друга и прощать. Думаю, мы могли бы приложить к этому больше стараний.

В предрассветные часы понедельника 22 июня гонимая пара со своим скудным скарбом покинула город на фургоне, предоставленном службой условно-досрочного освобождения. В тридцати трех километрах к юго-востоку от Дели, на местном шоссе 28, они остановились перед многоквартирным домом на окраине деревни Флейшманнс. Шоукроссу не терпелось поскорее распаковать вещи, чтобы забросить червячка в ручей, который он заметил по пути.

Журналистам потребовалась неделя, чтобы выследить беглецов и обнародовать их новый адрес. Последовавшее за этим напоминало сцены с толпой в фильме «Невеста Франкенштейна».

Это было симпатичное, уютное двухэтажное здание с двумя апартаментами и одиннадцатью спальнями. Нам это все обходилось в 300 долларов в месяц плюс коммунальные услуги и телефон. Мы провели там неделю, а потом я пошел на почту, чтобы зарегистрироваться для получения корреспонденции. Женщина в окошке сказала, что я ничего у них получать не буду! Два дня спустя заместитель шерифа сказал нам с Роуз, что неподалеку собирается толпа линчевателей во главе с мэром, и они намерены вышвырнуть нас из города.

Я отказался уезжать. Конечно, мы испугались. Люди вышли с мигалками и факелами, начали выкрикивать мое имя, требовали, чтобы я вышел. У меня отрубили весь свет. Я открыл входную дверь, и какой-то парень начал выкрикивать угрозы. Я сделал одно заявление. Любой, кто войдет, – покойник. Кто бы то ни был – мужчина, женщина или ребенок. Это остановило их на какое-то время.

Пара оставалась во Флейшманнс до выхода первой статьи в местной газете. Мэр Эдвард Робертс – старший с гордостью взял на себя ответственность за руководство кампанией за выселение.

– Я добился его изгнания до наступления сумерек, – хвастливо заявил он репортеру «Онеонта дейли стар». – Я позвонил его надзорному офицеру в Бингемтон, но не могу повторить здесь то, что ему сказал.

Мэр настаивал на том, что у него не было выбора; реакция его избирателей была «подобна лесному пожару. Уберите его отсюда!» Позже он сказал репортеру:

– Я был обязан это сделать. На самом деле мне абсолютно все равно, что подумает город, особенно те придурки, которые жаловались на нарушение его гражданских прав.

Шоукросс и его подруга поспешно собрали вещи, оставив кое-какую мебель в Дели, у преподобного Дути. Служба условно-досрочного освобождения спрятала беглецов в мотеле в городке Вестал, в пяти километрах к