А чтобы он не сидел в теплом доме, ему вменили в обязанность постоянно мести двор, дабы не было под ногами ни снежинки. Мальчик все мел и мел, еле удерживая в окоченевших руках бамбуковую рукоять метлы, а снег все падал и падал И лишь лохматая собачонка преданно не оставляла его, несмотря на холод. Но, невзирая на эти испытания и издевательства, ребенок все не умирал, и мачеха, придя в бешенство, выгнала его из дома поздно ночью.

Черное небо, падает снег, все соседи давно спят, а на пороге добротных ворот с двускатной крышей стоит, подбоченясь, женщина, и из ее широко разинутого рта изрыгаются проклятия. Она кричит вслед удаляющемуся в ночь ребенку с двумя хвостиками из волос по обе стороны головы, в легкой курточке; однако он ее уже не слышит: лучше быть бездомным, чем помехой и обузой в родном доме.

Ночевал он в храме, ложась прямо на голый пол у подножия статуи божества, а днем выходил в людные места и пел песни, декламировал стихи, аккомпанируя себе с помощью бамбуковых пластин пхай-бань, которыми звонко отбивал ритм. Таким образом ему удавалось зарабатывать на пропитание. Сначала люди безразлично проходили мимо, но постепенно заинтересовывались, и собиралась толпа. Ведь мальчик был очень начитан и образован, и безграмотные простолюдины могли услышать много интересного из его уст. Видя, какой это неутомимый ребенок, и чувствуя его доброе сердце, люди с удовольствием помогали: кто подаст пампушку, кто — плошку риса, а кто — монетку.

Однажды на базарной площади Лань увидел чудо: какой-то хромоногий человек с клюкой и металлическим обручем в волосах на глазах у собравшейся толпы воскресил только что умершего человека. Воскресший мужчина, стоя на коленях, кланялся спасителю, и, казалось, даже кошка, сидящая среди изумленных свидетелей, была поражена настолько, что шерсть на ней встала дыбом. Лань Цхай-хэ тоже бросился на колени, сразу поняв, что перед ними — небожитель:

— Уважаемый бессмертный, я, Лань Цхай-хэ, умоляю вас принять меня к себе в качестве ученика и послушника.

Тут толпа, будто очнувшись, оживилась, и раздалось множество голосов, мужских и женских: “И нас возьми в ученики, великий бессмертный!” Люди стали опускаться на колени, молитвенно складывая руки. Даже пузатый малыш заодно со всеми, бросив погремушку, встал на колени.

— Вы хотите стать бессмертными, как я? — Лукаво улыбнулся Ли Тхе-гуай (а это был, конечно же, он), и поднял указательный палец кверху, слегка склонив голову набок. — Нет проблем! Приходите завтра утром в беседку Любования Пейзажем, что стоит на берегу реки. За вами придет волшебный плот.

Это была не просто беседка, а роскошный павильон в четыре этажа с шестью крышами на разных уровнях. Несмотря на раннее утро, народу собралось немало, и Лань Цхай-хэ с трудом удалось протиснуться вперед, поближе к перилам.

— Волшебный плот прибыл. Прыгайте на него! — Пригласил Ли Тхе-гуай и указал пальцем на маленький удлиненный листочек какого-то растения на поверхности воды.

Толпа выдохнула изумленное “О-о-о”

— Какой же это волшебный плот?

— Да это же опасно!

— Что за обман?! Ведь это просто бамбуковый лист! — Раздались недовольные голоса.

Но Лань уже принял решение:

— Я прыгну на него!

Он отважно преодолел перила и стал падать вниз. Рубаха надулась пузырем, волосы развевались. Люди замерли, и лишь Ли улыбался. Лань вытянул ногу, пытаясь попасть в цель. Когда же его большой палец прикоснулся к листочку, тот вдруг стал увеличиваться и подниматься к небу. Мальчику оставалось лишь балансировать, чтобы удержаться на этом огромном, прочном листе, который возносил его все выше и выше над головами изумленных зевак. Ли тоже оказался рядом, но не на плоту, а на кудрявом облаке. Так Лань, несмотря на свою молодость, тоже стал бессмертным, одним из восьми.

И последняя легенда из всех, которые мне удалось найти.

Мост с яшмовыми перилами

Однажды зимой Лань Цхай-хэ оказался в деревушке Яшмовый Поток, что недалеко от Нань-юэ. Неожиданно начался снежный буран, небо почернело, идти дальше не было никакой возможности, и Лань решил провести ночь на улице, у дверей постоялого двора.

Дом был красивый, богатый, и принадлежала гостиница пожилому человеку по имени Чжу Сян. С ним жил взрослый, неженатый сын; вот такая у них была маленькая семья. Сын вышел из дома рано утром, поскольку его насторожили странные звуки по ту сторону от входной двери. Он увидел мальчика, хлюпавшего носом и чихавшего. Следом за ним вышел и отец. У высокого крепыша-сына были коротко стриженые волосы, а у отца пучок волос был спрятан под черной шапочкой; он был худым, маленьким, с длинным и жидкими прядями бороды и усов. Однако глаза у них были очень похожими, и они одинаково вскинули брови, уставившись на пришельца.

— Отчего этот бедный ребенок спит прямо на снегу?! Боже, какой жалкий вид!

Крепыш поднял ребенка на руки:

— Отец, он весь дрожит, его бьет лихорадка.

Старик семенил сзади, пока сын вносил мальчика в дом. В тепле ребенок открыл глаза и улыбнулся. Его, тепло укутав, усадили возле стола с горячим чаем, а затем принесли на подносе дымящийся рис и палочки:

— Вот тут немного еды, юный друг, поешь-ка.

— Я не голоден, налейте-ка мне лучше чарочку вина, — попросил "юный друг", указав пальцем на пузатые глиняные сосуды разной величины с этикетками, стоявшие на полке.

Отец, изумленный, покинул комнату и занялся своими делами. А сын присоединился к сидящему за столом, и они "опрокинули" по несколько рюмочек. Только и слышалось:

— До дна!

— До дна!

— А ты неплохой напарник по этой части, — похвалил взрослого товарища Лань Цхай-хэ. — Моя фамилия Лань, а твоя?

— Отца зовут Чжу Сян, а меня он зовет Чжу Цзы.

После выпивки, не сказав ни слова, Лань Цхай-хэ покинул гостеприимный дом. Стоит ли "впустую" благодарить, не