кредитор не хочет принимать значимого участия в реструктуризации долга, то и другие не захотят, потому что ни один кредитор не хочет чувствовать, что другой кредитор забирает деньги, которые он не получает. По иронии судьбы, хотя Китай в значительной степени предоставляет кредиты по геополитическим причинам, его жесткая политика нанесла серьезный репутационный ущерб, наиболее известный в случае со Шри-Ланкой ; Китай захватил один из основных портов Шри-Ланки, когда та не смогла погасить свой долг.

Очевидно, что любая страна, которая влезает в долги перед иностранцами, вступает в фаустовскую сделку. Страна получает немного больше денег сегодня, но впоследствии серьезно рискует потерять свою свободу. Страны Восточной Азии узнали об этом дорогой ценой во время кризиса 1997-1998 годов, когда я был главным экономистом Всемирного банка. Это был кризис, вызванный тем, что страны Восточной Азии открыли свои экономики для свободного движения капитала - этот процесс называется либерализацией рынка капитала и является центральной частью расширенной программы Вашингтонского консенсуса - "реформ", которые Всемирный банк, МВФ и Казначейство США навязали развивающимся странам. Деньги свободно вливались в страны, поскольку Уолл-стрит рассматривала этот регион как новый рубеж для получения прибыли; но затем настроения внезапно изменились, отчасти потому, что Уолл-стрит опасалась, что дала слишком много кредитов. Деньги стали спешно выводиться из стран, курсы валют резко упали, а заемщики не смогли вернуть обещанное. МВФ сыграл свою обычную роль - выдвинул экстремальные условия, предоставил деньги, которые фактически ушли иностранным частным кредиторам, и оставил граждан стран на крючке. Граждане сказали: "Больше никогда". Никогда больше они не будут рисковать потерей своего экономического суверенитета - ключевой составляющей свободы страны. Страны Восточной Азии сократили свои заимствования за рубежом и увеличили свои резервы (деньги, которые страна держит в виде казначейских обязательств США, золота или других ликвидных активов).

Даже не будучи бедствием, задолженность имеет свои последствия для развивающихся стран и развивающихся рынков. Свободные потоки капитала ослабляют местные демократические голоса. Капитал может дать Уолл-стрит решающее право вето: международные финансисты угрожают вывести свои деньги, если победит кандидат, который им не нравится. Угроза достаточно убедительна, поэтому обычно избиратели пугаются и отдают свои голоса за кандидата, которого выбирает Уолл-стрит или, по крайней мере, которого она считает приемлемым.

Это не гипотеза. Так было в первые два раза, когда Луис Инасиу ("Лула") да Силва баллотировался на пост президента Бразилии. Ирония заключалась в том, что, когда ему наконец удалось избраться, он привел страну к огромному процветанию, вопреки опасениям иностранных банкиров и отечественной элиты.

В течение многих лет международное сообщество, возглавляемое Уолл-стрит, Казначейством США и МВФ, пыталось заставить страны открыть свои рынки капитала, либерализовать их, отменив ограничения на ввоз и вывоз денег. Этот шаг, по сути, позволил частным фирмам, которых долговые брокеры с Уолл-стрит убеждали влезать в как можно большие долги. По иронии судьбы, как раз в то время, когда разразился кризис в Восточной Азии, вызванный, как я уже отмечал, в значительной степени либерализацией этими странами своих рынков капитала, на заседании МВФ в Гонконге в 1997 году было принято решение изменить устав МВФ, чтобы позволить ему навязывать эту политику развивающимся странам и странам с формирующимися рынками. К счастью, этого не произошло, и спустя неполных 15 лет МВФ изменил свою позицию, признав, что иногда контроль за движением капитала, ограничивающий движение денег в страну и из нее (эвфемистически называемый методами управления счетом капитала), может быть полезным и желательным инструментом.

Шарада "свободной и справедливой" торговли

Правила, регулирующие международную торговлю, являются ключевой частью международной экономической архитектуры. Их предполагаемая цель - взаимное расширение торговли, позволяющее странам использовать экономию от масштаба и сравнительные преимущества, повышая тем самым уровень жизни. Их цель - создать "равные условия", ограничив ограничения на импорт и субсидирование экспорта.

Производители и работники отрасли, наводненной иностранным импортом, могут быть недовольны; рабочие теряют работу, а фирмы разоряются. В пострадавших районах резко падает стоимость недвижимости. Но сторонники этих торговых соглашений говорят: "Смиритесь. В долгосрочной перспективе нам всем будет лучше. Как потребители, мы все выиграем от более дешевого импорта. Мы переведем работников из непроизводительных отраслей, пытающихся конкурировать с более эффективными иностранными фирмами, в наши более производительные отрасли, и рабочие вдвойне выиграют от улучшения условий труда и снижения цен". Но даже в развитых странах слишком часто рабочие не переходят из низкопроизводительных секторов, конкурирующих с дешевым китайским импортом, на более высокопроизводительные рабочие места. Вместо этого они попадают в списки безработных, где их производительность равна нулю. Нас это не должно удивлять. Неолибералы предполагали, что перемещение из одного сектора и одного места в другое не требует никаких затрат, но это не так. Подумайте о том, что произошло в США за последние четыре десятилетия, когда развернулась глобализация. Старые рабочие места могут находиться в Индиане, а новые - за тысячи миль от них, в Сиэтле. Старые рабочие места могут быть связаны с производством автомобилей, а новые - с разработкой программного обеспечения. Даже при наличии широкой поддержки переход к новым навыкам будет затруднен, не говоря уже о расходах на переезд. Но в рамках неолиберальной идеологии основное внимание уделялось "освобождению рынка", а не взиманию налогов, которые могли бы принести доход, необходимый для оказания помощи в адаптации. Таким образом, помощь работникам практически не оказывалась.

Сторонники свободной торговли утверждали, что всем станет лучше - не только тем, кто получит выгоду от вновь обретенной способности экспортировать, - благодаря какому-то мистическому процессу "просачивания". Даже стандартная (неоклассическая) экономическая теория предсказывала, что без помощи и трансфертов либерализация торговли сделает некоторые группы абсолютно, а не относительно, хуже. Аргумент был очевиден. Импортируя неквалифицированные трудоемкие товары из таких мест, как Китай, мы снижали спрос на американскую неквалифицированную рабочую силу. Если экспорт создавал рабочие места, то импорт их уничтожал. Импортируемые США товары, такие как текстиль и одежда, были более трудоемкими, то есть в них использовалось больше неквалифицированной рабочей силы, чем в типичных экспортных товарах. При примерно сбалансированной торговле увеличение экспорта, соответствующее увеличению импорта, не так сильно увеличит количество рабочих мест для неквалифицированных работников, как потеря рабочих мест в секторах, конкурирующих с импортом. Заработная плата неквалифицированных работников упадет, а безработица увеличится. Но когда я представил это наблюдение своим коллегам в администрации Клинтона, они пожали плечами. Эта работа была всего лишь трудами академических писак, которые не должны восприниматься всерьез серьезными политиками, знающими, что всем должно быть лучше. Идеология и интересы - вера в неолиберализм - взяли верх над теорией и доказательствами.

Последствия хорошо