Шрифт:
Закладка:
Каждый убийца хранит сувенир. Маленький знак, напоминающий им о любимой жертве.
И Иден мой.
И я хочу, чтобы это было особенным для нее. Для меня.
Будет не так грязно, если мы сделаем это в моем кабинете. Коврик маленький и дешевый. И отвратительный — благодаря ужасному чувству стиля Клаудии.
Его будет легко выбросить.
Но я забегаю вперед. Об этом позже.
Сначала хочу зажечь свечи и налить немного алкоголя. Показать ей, какая она особенная. Отпраздновать это знаменательное событие.
Будет так тяжело смотреть, как она покидает меня. Почти невозможно распутать узел, в который она завязала мое сердце. Но я всегда буду помнить о ней.
Потому что она моя. И теперь всегда будет моей. Навсегда.
— Жди меня в моем кабинете, — говорю, целуя ее.
Она начинает уходить, но я останавливаю.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Немного вина? Может быть, виски? Что-нибудь, чтобы расслабиться?
Это поможет справиться с болью.
— Я еще не так стара...
Прикладываю палец к ее губам: — Ш-ш-ш, милый ангел. Сегодня не будет никаких правил. Только я и ты.
На ее щеках появляется красивый розовый румянец, такой же, как и цвет ее киски. Она идеальна. Просто идеальна. Совершенство на земле.
Жаль, что такая красота должна умереть. Это несправедливо.
Дэмиену не следовало связываться с ней. С моей человечностью.
Но он это сделал. Этот ублюдок заставил ее вкусить плод как змея, которой он и является. Он заставил ее увидеть, каково это — жить без меня... и теперь ей приходится расплачиваться.
Я не могу быть для нее всем, когда она впускает его в свой разум, сердце и тело.
Никто другой не должен быть выше меня.
Я заслуживаю каждый ее идеальный дюйм. И сегодня вечером получу это.
Услышу ее последний удар сердца и последний вздох, пока буду находиться глубоко внутри нее. Вырывая свой прекрасный цветок из земли.
Собрав все необходимое, присоединяюсь к своему ангелу в кабинете.
Она так послушна, уже нагнулась над столом, задрав свою маленькую попку.
— Великолепно.
Сделав глоток, ставлю стакан с виски на стол. Пью не слишком много. Не хочу быть небрежным. Я и так буду достаточно пьян от этого опыта.
Чиркаю спичкой о коробок и зажигаю две свечи, затем ставлю их на камин. Для меня это духовный опыт. Моя версия церкви.
— Немного атмосферы, чтобы создать настроение.
Если Иден окажется бойцом, как ее мать... все пойдет наперекосяк. Я бы предпочел, чтобы все ограничилось одним пространством.
Мне следует связать ей запястья, но я бы предпочел, чтобы она выполняла мои приказы как хорошая девочка. Так гораздо приятнее.
Морщусь, когда в голове начинает пульсировать. Сильнее, чем раньше.
Когда начинаются мигрени, понимаю, что пути назад нет. Что должно быть сделано, то будет сделано. Это призвание. Потребность, которую больше не могу контролировать.
Я провожу рукой по изгибу ее задницы. Красивая.
Думаю, Иден будет лучше матери. Она обходительна и молода.
Она почтительна, совсем как мой Дэмиен. Засовываю руку в брюки и сжимаю в кулаке эрекцию. Он встал передо мной на колени. Склонился перед своим Богом и поклялся делать все, что я захочу.
Я собирался помочиться в его грязный рот, а он должен был выпить все это и попросить добавки. Такую преданность невозможно подделать.
Возможно, мне стоит предоставить Иден такую же привилегию и посмотреть, как сильно она меня любит. Да, да. Думаю, так и сделаю.
Сдвинув трусики, раздвигаю ее пальцами и смотрю на нее. Такая прелесть. Как распустившийся цветок... прямо перед тем, как завянуть.
— Будет проще, если я сниму их? — спрашивает мой ангел.
Такая заботливая. В отличие от матери.
— Нет, детка. Так будет лучше. Просто наклонись еще немного.
Да, именно так.
Закрываю глаза, сжимая член обеими руками. Я чертовски твердый, и сейчас брызнет во все стороны, а не по назначению. Хочу, чтобы она приняла меня всего. Хочу, чтобы ее трусики пропитались моей жидкостью. Ее горячая киска наполнилась моей мочой и спермой.
— Почти готов, — шепчу я. А потом: — О, нет.
Ее дыхание сбивается: — Что случилось?
— Мне нужно пописать.
Она напрягается. Нет, Иден. Оставайся сильной. Возьми всего меня.
— Ты ведь не возражаешь? — если и возражает, то слишком поздно. Я уже засовываю головку члена в ее трусики.
Она не издает ни звука, пока моча струйками стекает по идеальной киске, бедрам и ногам. Она принимает мой золотой нектар как хорошая девочка, которой и является.
— Такая хорошая девочка. Каин не может дождаться, когда окажется внутри тебя.
Это последний раз, когда вижу ее живой. Не хочу, чтобы она возвращалась ко мне. А хочу видеть ее лицо, пока вдалбливаюсь в нее. Хочу видеть, как напрягается ее шея, когда обхватываю ее руками и сжимаю. Хочу увидеть момент, когда жизнь покинет ее прекрасные голубые глаза.
— Иден, милая. Повернись, чтобы я мог...
Струя крови брызжет в воздух, сверкая, как молния во время грозы, когда провожу лезвием ножа по его горлу, рассекая сухожилия и вены.
Лучший способ заставить кого-то заплатить за свои грехи... это нанести удар, когда он меньше всего этого ожидает.
Каин издает булькающий звук, его глаза расширяются от ужаса, когда втыкаю нож ему в грудь и начинаю прокручивать. Просверливаю дыру прямо там, где должно было быть его сердце.
Хочу сделать последний вздох, глядя в самые прекрасные глаза, принадлежащие самой красивой девушке, которую я когда-либо знал.
Медленная улыбка расплывается по лицу, когда он падает на пол, сжимая шею.
Я должна что-то почувствовать. Должно быть раскаяние. Хоть каплю грусти. Хоть унцию сожаления...
Но ничего нет.
Потому что Каин Картер отнял у меня все...
В том числе самых важных для меня людей.
Это был лишь вопрос времени, когда зло, которое он проецировал на других, настигнет его.
Рано или поздно все расплачиваются за свои грехи.
Вглядываюсь в его лицо, когда тело обмякает. Наблюдаю, как яд сочится из зияющей раны на шее, а глаза начинают тускнеть.
Я больше не вижу мужчину, которого любила. Того, ради кого билось мое сердце.
Потому что сердце не может биться, когда оно больше не цело.
За месть всегда приходится платить.
И я твердо намерена заплатить...
Только сначала мне нужно кое с кем попрощаться.
Адреналин
