Есть только одна вещь, которая его волнует... Иден.

Скрежещу зубами. Этот ублюдок размяк. Я одолжил ему какую-то первоклассную пизденку с моим именем на ней, и внезапно у него проснулась совесть. Да еще и чувство вины.

Это прекрасный пример того, почему никогда не следует позволять кому-либо одалживать свои вещи. Особенно самые ценные.

Я должен был знать лучше. Я, блядь, знал и все равно позволил ей обманом заставить меня остаться с ним.

Иден все это время водила меня за член. Маленькая предательская шлюшка.

Я должен был оставить ее такой, какой она была, когда нашел ее, — накачанной препаратами, пускающей слюни зомби. Вместо этого вылечил ее и заботился о ней. Убивал ради нее.

И все ради того, чтобы моя верная любимица могла обернуться и укусить меня, когда я нуждался в ней больше всего.

Я любил ее. Даже не думал, что способен на такую любовь.

И было время, когда она жила и дышала для меня... но те дни прошли. Коварная шлюха.

Разочаровывает, как мало потребовалось усилий, чтобы изменить ее мнение обо мне. Ради Бога, люди, которых я убил, не были святыми. Совсем наоборот. Если уж на то пошло, я чертов герой, раз отправил их всех за пределы Вселенной.

Единственной невинной во всей этой истории была Кристи, да и она не была такой уж добродетельной, если учесть, что изменяла мужу с двумя старшеклассниками и отдала ребенка на усыновление. Мир не оплакивал ее потерю. Только Дэмиен.

Одно лишь это многое говорит о ее личности.

Я мог бы понять возмущение Иден, если бы Кристи вырастила ее. Но еще десять минут назад Иден даже не подозревала об ее существовании. Вряд ли этого времени достаточно, чтобы сформировать какую-то привязанность и объявить злодеем человека, который только и делал, что заботился о тебе.

У меня щемит в груди. Мне никогда не следовало отпускать ее на свободу. Я одолжил Дэмиену драгоценность, которую он не заслужил... и теперь она испорчена. Потому что это то, что делает Дэмиен. Это все, что он умеет делать.

На мгновение думаю, мне мерещится, когда вижу, что Иден возвращается в комнату... без Дэмиена.

Она расстроена. Больше, чем расстроена. Она плачет. Учитывая, что не смотрит на меня и не говорит ни слова, это может означать только одно.

Дэмиен причинил ей боль. Боже, я бы рассмеялся, если бы она не выглядела такой грустной. Неужели она действительно думала, что Дэмиен Кинг из тех, кто может остепениться? Или что она важнее мести?

Нет. Леопард не меняет своих пятен. Возможно, он и сочувствовал ей, но на свете есть только один человек, которого он когда-либо любил.

Меня.

Бедная, наивная Иден.

— Дай угадаю, — говорю, разглядывая что-то похожее на билет на самолет в кармане пиджака, который все еще на ней, — либо он уезжает, либо хочет, чтобы ты уехала?

Она не отвечает. Иногда моя девочка бывает такой упрямой. К сожалению, это единственный шанс, который у меня есть до того, как Дэмиен вернется, и я стану кормом для рыб.

Иден — моя единственная надежда.

— Ты слишком хороша для него, милая. Такой мужчина, как Дэмиен, не умеет любить.

Наконец, она бросает взгляд в мою сторону: — Думаю, у вас есть что-то общее.

Вполне справедливо.

— На самом деле у нас с ним много общего. Разница лишь в том, что я никогда не прогоню тебя, потому что мои чувства к тебе всегда были искренними. Ты для меня не игра, Иден. И никогда ею не была.

Она открывает рот, но тут же закрывает его. Проклятье.

— Не волнуйся. Даже если ты меня ненавидишь, я обязательно отомщу за тебя.

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты пополнил свой счет трупов.

— Тогда чего ты хочешь?

Она усмехается: — От тебя? Ничего.

— Жаль, потому что я бы отдал тебе все. Все.

— Ты не отдал мне все, когда у тебя был шанс, почему я должна верить, что сейчас будет по-другому?

Хм. Это не очень большое окно, но при достаточной ловкости я, возможно, смогу протиснуться через него.

— Мы все совершаем ошибки. Некоторые из них хуже других. Однако, когда Дэмиен убьет меня, я буду сожалеть не о том, что убил свою семью или Карен... а о том, что не отнесся к тебе так, как ты того заслуживала.

Ее лицо искажается: — Ты действительно думаешь, что Дэмиен убьет тебя?

Думаю, он борется со своей совестью из-за этого, но, в конце концов, его темная сторона победит.

— Я не сомневаюсь, что это будут мои последние минуты на земле, — слегка улыбаюсь ей. — По крайней мере, я проведу их с тобой. С единственным человеком, которого когда-либо любил.

Она закрывает глаза: — Я... ты. Не могу поверить во все, что произошло.

— Знаю, это трудно переварить, милая, но ты сильная. Ты всегда была сильной. Тебе не нужен был Дэмиен или кто-то еще, чтобы подтвердить это.

Ее глаза стекленеют: — Могу я спросить тебя кое о чем?

— Ты можешь спросить меня о чем угодно, — только сделай это быстро.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сказать мне правду? Или когда-нибудь чувствовал вину за то, что отнял у меня маму?

Не знаю, почему вынужден быть честным с ней, но я это делаю.

— Нет, — когда она пристально смотрит на меня, добавляю: — Рассказать тебе о том, что случилось, означало бы потерять тебя. Это не то, чего я когда-либо хотел, учитывая, что ты держишь мое сердце в своих руках. Что касается чувства вины, то, чем больше времени проходит, тем больше самодовольным я становлюсь... потому что мне и так многое сходило с рук. Тяжело чувствовать вину, когда радуешься чьей-то смерти. Кристи была единственной, кто не заслуживала смерти, но и она никогда не давала мне повода для раскаяния. Мы не были друзьями, как они и с Дэмиеном. Когда бы мы ни были вместе... она обращалась со мной как с человеком второго сорта. Было ясно, что она терпела меня только потому, что этого хотел Дэмиен.

— О, — тихо говорит она.

— Это было больно, — шепчу я, — чувствовать себя нежеланным. Отказ, в какой бы форме он ни проявлялся, всегда ранит. А у меня их было много на протяжении всей жизни.

Она медленно