Но это заставило меня внимательно взглянуть на свою жизнь и изменить ее. Я закончила учебу, стала учителем, влюбилась, — она опускает взгляд. — Представь мое удивление, когда в прошлом году я переехала в Блэк Хэллоуз и увидела на парковке продуктового магазина рядом со своей сестрой Карен великолепную маленькую блондинку с ярко-голубыми глазами. Я упоминала, что назвала ее Иден? В честь сада в Библии? Это было совершенство на земле... и она тоже.

— Ты собираешься попытаться вернуть ее?

Она качает головой: — Я вернулась домой и рассказала мужу. Он не знал о ней, но я так сильно хотела ее вернуть, что это не имело значения. Я хотела бороться за нее. И подумала, что он поймет и, возможно, даже обрадуется, ведь мы говорили о детях, — она тяжело сглатывает. — Но это был первый раз, когда он... — замолкает, но ей не нужно заканчивать это предложение.

Уже знаю, куда ведет эта дорога.

Его кулаки.

— Скажем так, он ясно дал понять, что пытаться вернуть ее — не вариант... — она отводит взгляд. — Дома все пошло наперекосяк. Имею в виду, что раньше было не так уж хорошо, но потом стало действительно плохо. Когда узнала, где Карен, некоторое время наблюдала за ними, но Иден выглядела счастливой. Она улыбалась, была великолепна и о ней хорошо заботились. Я не мог...

— Ты не хочешь втягивать ее в это.

— Я скорее умру, чем увижу, как издеваются над моей дочерью, — фыркает она. — А, учитывая, как он вспыльчив, черт возьми, так бы и было.

— Я могу позаботиться о нем.

Однажды уже предлагал, но она отказалась.

Она гладит меня по щеке: — Ты милый. Но это мой бардак. Я никогда не прощу себе, что втянула тебя в это и, возможно, разрушила твою жизнь.

Она встает с кровати и начинает одеваться. Синяки на ее теле заставляют мою кровь кипеть.

Но это не моя жизнь, а ее. Я должен уважать ее решения.

— Однажды я уйду от него, — в ее глазах появляется намек на решимость. — Пытаюсь накопить немного денег, понемногу, когда могу.

— Я могу дать тебе денег.

— Нет, милый. Я ценю это, но ты еще ребенок. И не позволю тебе вмешиваться в это.

Ее жизнь. Ее выбор. Напоминаю себе.

— Предложение остается в силе, если ты этого захочешь.

— Знаю, — она хватает сумочку. — Я должна вернуться домой, чтобы приготовить ему ужин.

Надеюсь, она положит в него мышьяк.

Киваю: — Увидимся завтра в школе.

Она ерзает, что странно, ведь обычно спешит домой к своему мужу-говнюку.

— Обещаешь, что не будешь смеяться?

— Нет.

Она закатывает глаза, прежде чем выражение ее лица становится серьезным, когда поднимает правую руку.

— Видишь это кольцо?

Ювелирные украшения — не моя тема, но это мило.

— Дай угадаю, это вчерашний подарок от твоего прекрасного принца под названием «Прости, что побил тебя».

Веду себя как придурок. А обещал, что не буду осуждать, и вот я здесь.

Меня просто бесит, что она не хочет принимать мою помощь. Знаю, что для нее я всего лишь подросток, но я более зрелый, чем половина взрослых, которых знаю, и у меня есть средства, чтобы сделать ее жизнь лучше.

Черт, я мог бы научить ее кое-чему. Сделать ее сильнее.

Она закрывает глаза: — Я, пожалуй, пойду.

— Подожди, — говорю, когда она начинает оборачиваться. Ее некому выслушать. Знаю это, потому что однажды она призналась, что ее муж заставил ее отвергнуть всех друзей. Мы общаемся только потому, что он считает, что она остается после уроков, чтобы заниматься с учениками. — Расскажи мне о кольце.

Ее лицо озаряется.

— Иден родилась в октябре, — она подходит ближе и указывает на большой камень в центре. — Это опал. Ее камень по дате рождения. По традиции его нельзя носить, если ты родился не в октябре, но я надеваю его для нее, потому что считается, что он приносит ей удачу. Некоторые даже говорят, что он отпугивает злых духов, — она сглатывает и указывает на круг из крошечных камешков вокруг него, напоминающий нимб. — А это бриллианты.

— Твой камень?

— Нет.

— О...

— Бриллианты невозможно сломать, — ее взгляд становится пронзительным, — они прочные и стойкие. Хочу, чтобы она стала именно такой, — голос ломается. — Даже если я не такая, — вдыхает, — но однажды стану такой.

— Знаю.

Я верю в это.

Она целует меня в лоб.

— Спасибо, что ты есть, Дэмиен.

— Эй, Кристи, — окликаю ее, когда она открывает дверь.

— Да?

— Как бы там ни было, ты была... будешь... хорошей мамой. Надеюсь, однажды вы с дочерью сможете поговорить.

Она дарит мне самую яркую, самую красивую улыбку, которую когда-либо видел.

— Я тоже.

Эту улыбку я не забуду никогда.

— Значит, мама... Карен была двоюродной сестрой Кристи — моей биологической матери?

Она изучает мое лицо в поисках чего-то правдивого, что могло бы развязать узлы, в которых запуталась.

Иден нужны ответы, и она имеет на них право. К сожалению, у меня есть только самый минимум... потому что кусочки головоломки были украдены психопатом.

Только он может собрать ее... и это единственная причина, по которой все еще дышит.

— Да. Так сказала Кристи, — я уже рассказал ей все, что знаю. Хотелось бы сказать что-то еще. Что-нибудь, чтобы было легче это пережить.

Она садится обратно в кресло и делает несколько глубоких вдохов. Должно быть, ее тревога достигла сейчас небывало высокого уровня. Ее вселенная только что безвозвратно изменилась.

И все же она остается сильной... когда у нее есть все основания сломаться.

Я бы гордился ею... но у меня больше нет на это права. Не после подтверждения Каина.

Был небольшой проблеск надежды, когда Иден сказала мне, что, по ее мнению, муж Кристи все равно убил бы ее, несмотря на то, что сделал я. Как бы хреново это ни было, надеялся, что она права... но этот поезд уже ушел.

Потому что ничто и никогда не отменит того факта, что я познакомил Каина с миссис Миллер. Именно я преподнес запретный плод на блюдечке и велел откусить.

Рассказал, как это приятно.

А потом защитил Каина, когда он проглотил его