Заставить вас обоих заплатить за свои грехи.

— Вечеринка окончена, — говорю Джеффри, когда машина скорой помощи увозит губернатора и Маргарет, — выгоняй всех.

Оказалось, годы неправильного питания и отсутствия физических нагрузок доконали Бексли, и он перенес обширный сердечный приступ, когда ел яичный ролл. Медики изо всех сил пытаются сохранить ему жизнь, но не думают, что он доберется до больницы.

Похоже, карма сегодня настигает всех.

Джеффри кланяется: — Как пожелаете.

— Подожди, — рявкаю, пока он не убежал.

— Да, сэр.

— Я хочу, чтобы ты сегодня провел немного времени с Иден. Она... просто побудь с ней. Сделай все, что нужно, чтобы она была счастлива. Я буду в своем кабинете до конца вечера. Не хочу, чтобы меня прерывали.

У меня есть противник, которого нужно пытать и убивать.

— Конечно, сэр.

Когда спускаюсь по лестнице, тяжесть в груди ослабевает.

Месть так близка, что я уже чувствую ее вкус.

Сердце бьется как барабан, когда иду по темному узкому коридору, ведущему к моему кабинету.

Тик-так, Каин Картер.

Я ждал этого одиннадцать долгих лет. Это лучше, чем последний кусочек изысканного десерта.

Черт, это почти лучше, чем секс. Мой член становится твердым при одной мысли о том, что я перережу ему горло от уха до уха.

Когда открываю дверь кабинета, губы подергиваются от злых, мерзких вещей, которые собираюсь с ним сотворить.

— Время рок-н-ролла, Каи...

Сердце замирает. Нет.

Ужас подползает к горлу, сжимая его как тиски.

Как человек, закованный в наручники, пристегнутый к аквариуму... может встать и исчезнуть?

Легко. Никак. Не без посторонней помощи.

Проверяю рабочий телефон. Его не трогали. Аквариум на месте. Бальное платье Иден все еще на полу. Все, кроме Каина, выглядит точно так же, как я оставил.

Давление на ребра усиливается.

Бальное платье Иден все еще на полу.

Внутренности скручиваются в нечто темное и злобное. То, что сейчас вырывается из груди, говорит мне не верить в это, но все уже понятно.

Упираюсь руками в стол и тяжело выдыхаю. Она отпустила его.

Какого черта она сделала такую глупость? Знаю, что причинил ей боль, но Каин... это бессмысленно.

Иден была вне подозрений. После сегодняшнего вечера она бы больше никогда не увидела его и не услышала о нем. Черт, ее самолет улетал...

Гнев в моих внутренностях нарастает, поднимаясь по пищеводу и окружая жизненно важный орган, в который она пробралась.

Вот чертова сука. Я доверял ей. Думал, что она играет с Каином... а не со мной.

Каин не только завоевал девушку, но и получил от меня двадцать пять миллионов долларов.

Господи. Когда она потребовала денег, я не стал задавать вопросов.

Быстрее, чем мозг успевает справиться с рефлексами, выдергиваю шнур лампы из стены и поднимаю стальное основание над головой.

Затем бью им по аквариуму.

Первая трещина небольшая — так обычно и бывает.

Есть повреждение. Вода вытекает. Но это поправимо, если вовремя залатать.

Но моей матери было наплевать.

Вторая трещина хуже — она глубже. Больше. Вода больше не течет струйками... она льется на пол.

Повреждения слишком велики, чтобы их устранить. Единственное, что ты можешь сделать, это взять оставшиеся куски и превратить их во что-то другое.

Во что-то более крепкое.

Так ты сможешь отомстить.

Пока не появляется третья трещина, которая наносит катастрофический ущерб. Больше нечего спасать.

Ничто больше не имеет значения. Ты потерял все.

Включая пиранью, плюхнувшуюся на пол. Ту, которую сейчас забиваешь до смерти лампой, потому что Каина здесь больше нет, чтобы получить ту многолетнюю месть, которую ты для него припас.

Потому что Иден отпустила его.

Она забрала мое сердце, мои деньги, мой билет на самолет и мою месть...

А потом предала меня... как и все остальные в моей жизни.

Я должен был догадаться, что что-то не так. По тому, как она смотрела на меня. По тому, как она в мгновение ока превратилась из изливающей душу, плачущей и признающейся в любви... в камень.

Такого я еще не видел...

Роняю лампу.

С тех пор как Каин рассказал мне, что его отец и брат погибли, — ни разу.

Делаю глубокий вдох, позволяя свежему воздуху наполнить легкие, и сворачиваю на подъездную дорожку. Свобода.

— Дом, милый дом, — вздыхает Иден, выходя из машины. — Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я была здесь.

Следую за ней, пока она неторопливо идет по дорожке.

— Я рад, что ты вернулась.

Ты больше не уйдешь.

Она открывает входную дверь.

— Мы можем немного отдохнуть, прежде чем начнем собирать вещи?

Включаю свет.

— Как захочешь.

Повернувшись ко мне лицом, она проводит ладонью по моей щеке.

— Я скучала по тебе.

Целую внутреннюю сторону ее запястья: — Я скучал еще больше.

Ее ладонь опускается мне на грудь, и она подходит ближе, прижимая меня к двери.

Господи. Она так чертовски сексуальна, что это почти заставляет меня задуматься.

Незавершенные дела — это проблема, — напоминаю себе. Ты уже оказал кому-то милость, и посмотри, что произошло?

Поговорим об иронии судьбы. Если Дэмиен действительно хотел помочь Иден, ему следовало оставить ее в покое.

История всегда повторяется.

Поцелуи Иден мягкие и сладкие как сахарная вата. Я хочу лакомиться ею, пока она не заполнит мою кровь, но не могу. Мой ребенок токсичен.

Испорчен Дэмиеном Кингом.

Поцелуи становятся неистовыми, и я просовываю руку между ее ног. Моя маленькая Иден. Мокрая для меня.

Желчь подкатывает горлу. Мокрая от члена Дэмиена.

Нет, так не пойдет. Я должен вылечить ее. Сделать лучше. Она заслуживает этого.

Виски пульсируют так сильно, что я морщусь. Хочу оказаться внутри нее до того, как она умрет. И, возможно, еще раз после. Просто чтобы увидеть, каково это.

Черт возьми. Давненько я не чувствовал себя таким сильным и контролирующим ситуацию.

Она стонет, когда ввожу в нее палец.

— Вытащи свои сиськи, — не желая ждать, стягиваю с нее лифчик. Засасываю твердые камешки.

У Иден красивые сиськи, совсем как у ее матери. Почти слишком большие для ее идеальной фигуры, но не настолько, чтобы казаться непропорциональными.

Правда, ее пизда более тугая. Опять же, мой ангел не принимал такого количество членов, как ее мамочка.

Я оберегаю своего маленького херувимчика.

Улыбаюсь своей драгоценной девочке, затем целую