Шрифт:
Закладка:
Я стиснул зубы, чтобы они не стучали. Под ногами врагов лежали раздетые тела. Я плохо различал их, но одно признал по раскрытой ладони, на которую падал свет огня. Темная кожа. Инзу. Невольник с моря, который прибыл к вольным, чтобы честно трудиться и завести семью. Когда я захворал, Инзу приносил мне похлебку и показывал, как качает на палубе…
– Дак нам сержант был нужен, или как его, – оправдался ублюдок, что приволок меня, как вола на убой.
– Он похож на сержанта?!
– Как звать тебя, мудило? – Один из бородачей, точно такой же, как и тот, что тащил меня, подошел ближе. На его лице не было шрамов, но лучше оно от того не стало.
– М-ма…
В горле все еще першило.
– М-ма? – Бровь бородача поползла вверх, еще больше изуродовав лицо.
– Ма-адуш, – прохрипел я.
Ублюдки засмеялись. Бородатый со шрамом зашел мне за спину и наклонился, чтобы похлопать по шее. Так и не отпустил веревку.
Коренастый и короткостриженая разбойница разошлись в стороны, и за ними появился еще один ублюдок. Вот только на своих дружков он не походил ни в чем: ни повадками, ни одеждой, ни лицом. Чужеземец, еще и чистенький, хорошо одет. Все примолкли и косились на него, словно ждали приказ.
– Значит, Маадуш. Необычное имя для воснийца, не так ли? – спросил он и поправил ворот плаща, будто попал на званый ужин, а не в самое пекло штурма.
Все они приходили к нам, как к себе домой. Только раньше уходили с пустыми руками, а последний год…
На лице чужеземца проглядывалась полуулыбка. Будто ему ведомо то, чего не узнаешь за целую жизнь. Важный ублюдок. С другой стороны, у этого-то была причина поважничать. Мало у кого найдутся умельцы, которые за ночь возьмут острог.
– Ладно, Маадуш. – Чужеземец приблизился еще на несколько шагов, и разбойница за его плечом сильно нахмурилась. – Ты, случаем, не встречал Сэира Дангана?
Я прокашлялся, постучал кулаком по груди. В ладони разбойницы блеснула сталь, и я снова поднял руки к голове. Чужеземец подозвал кого-то жестом, и стало ярче – поднесли еще один факел.
– Н-не…
– Невысокий восниец со странным говором, тянет гласные, – чужеземец рассказывал, едва-едва улыбаясь, – родимое пятно на шее слева, – он чуть склонил голову, и я приподнял плечи, – большие уши и почти незаметный нос. А еще я слышал, что Данган – последний трус.
Я опустил голову. Препираться не было смысла. Пытки, допросы, побои…
«Надо было хвататься за топор!»
– Выходит, свезло, что его не прибили, – сухо заметил грязный разбойник на ящиках и снова поднял флягу к губам. – Удивительно, коли меня спросите…
– Так что, Данкан, потолкуем? – вскинулась разбойница.
Бато всегда говорил: «Перехвати инициативу! Застань подонка врасплох!» Если бы я только знал, когда и как это нужно сделать. Я выпалил с наглым видом:
– Ладно-ладно, признали! Потолкуем, – я затараторил, не дал никому вставить и слова. И зачем-то старался не тянуть гласные. – Ну и кто из вас Крыса?
Враги переглянулись. Признаться, чужеземец выглядел симпатичнее остального сброда.
– О, этого я тебе не скажу. Нет-нет. Даже в виде особой награды. Видишь ли, если ты хочешь убраться отсюда живым, то мне не стоит делиться таким секретом, верно?
Живым? Я невольно сглотнул.
– Вы что… меня отпустите? Я… – Вместо голоса из моего горла вырвалось что-то булькающее.
Один из ублюдков смачно сплюнул на землю, развернулся и ушел. Его сменил сухопарый старик, что явно пресмыкался перед своим главарем. Чужеземец даже не повернулся в его сторону.
– Зависит от того, сможем ли мы помочь друг другу.
Значит, все-таки допрос. Меня трясло от всего сразу. Холод пробрался под шерстяные портки, которые я в спешке натянул, едва подняли тревогу.
– Знаю, что вы дружны с Бато. – Чужеземец говорил спокойно, словно и не нуждался в услуге. Будто бы так легко взять за острогом замок, а после замка сломить местных, что годами держались за своего господина.
Я посмотрел на ладонь Инзу. Матушка всю жизнь хотела, чтобы я стал кем-то. Может, еще не поздно сделаться храбрым? Интересно, она увидит это с небес?
– Я ни-и черта не скажу!
Разбойница засмеялась. Ее гогот поддержали ублюдки по обе стороны. Только чужеземец промолчал: кажется, ему это совершенно не нравилось. Он отряхнул рукав и так же спокойно заметил:
– Ну, я бы не был столь категоричен.
Я сложил руки на груди, стараясь, чтобы те не сильно дрожали. Хоть и сидел на заднице.
Бато во всем был прав. Господина, подобного ему, не найдешь и за сотню лет.
– Думаете, сделаете лучше? – выкрикнул я, почти улыбаясь от найденной храбрости. – Думаете, что достойны править Волоком?
– Лучше?.. – Чужеземец повторил это слово, будто пытался его распробовать. Будто не слышал его никогда у себя там, в диких краях.
А затем придвинулся ближе, чуть не наступив на мои пальцы.
– Ты, наверное, не слышал, кто я? – За его спиной начала ухмыляться бандитка.
Я осторожно окинул его взглядом. Дорогое тиснение на подгибах у сапог, вышивка на рукавах и пара ножен с серебром. Слишком чистый и не помятый: как тут поймешь, для чего ему эти мечи? Может, он никогда и не держал в руках ничего тяжелого.
Легко быть храбрым, когда напротив тебя стоит такой же трус, не знавший боя.
– Кто бы вы ни были, мне до-о этого нет ни малейшего дела…
– Вот болван, – вздохнула бандитка.
Чужеземец выпрямился, не изменившись в лице. Задумчиво достал нож из-за поясницы. Быстрым, умелым движением. Клинок отразил свет огня. Лезвие прошлось вдоль перчатки, не повредив ее: от запястья, обратно, снова к запястью.
На чертовой перчатке тоже сделали тиснение. Я хотел пошутить, что у него и на заднице найдется какой-нибудь узор, да только вся храбрость кончилась еще раньше.
– Обидно, – сказал чужеземец, не убирая нож. – Стараешься, стараешься. Столько сил, и что в итоге?..
Подпевала из задних рядов отозвался:
– Правильно Руш говорит: болваны.
– Вместо головы – хер, – покивал самый лихой бородач, не отпуская веревку.
– А ведь сколько раз мне клялись: «Мы запомнили тебя, ублюдок! Вовек не отмоешься!»
– Цена ихнему словцу, а?
Чужеземец сохранял все то же выражение лица: не похоже, что он гневался. И почему-то мне стало не по себе.
– С того света грозились достать. Выходит, все зря. – Он отвел взгляд к
