Воздух внезапно нахлынул на меня, и он исчез. Я оглянулась через плечо и увидела, как он растянулся на земле, тяжело дыша, словно бежал гонку. Его брюки были расстегнуты, член блестел в лунном свете, но в остальном он был одет. Я собралась с силами и оттолкнулась от надгробия, затем, спотыкаясь, подошла к нему, мои ноги нетвердо держались. Я упала на траву рядом с ним и попыталась собраться с мыслями.

— Это было так интенсивно — пробормотала я.

— Я никогда в жизни так не напрягался. Думаю… мне должно быть стыдно.

Повернув голову, я изучала его лицо. Его лоб был нахмурен. — Почему? Потому что мы занимались сексом на кладбище?

— Нет, конечно, нет. Я не суеверный. Если мертвецы на меня рассердятся, им придется встать в очередь.

Я сжала губы, чтобы не рассмеяться. Что еще могло бы его смутить—

Ой.

Теперь я ухмылялась. — Тебе нравилось, когда я назвала тебя папочкой.

Он поморщился. — Зачем ты это сказала?

— Я подозревала, что тебе это понравится. В конце концов, ты называл меня малышкой.

Его рука потянулась ко мне. — Иди сюда. Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Я подползла ближе. — Я в порядке.

— Я сам посмотрю. — Он приподнялся на локте и наклонился надо мной. Его пальцы скользнули по моему правому соску, затем по левому. — Болит?

— Немного. Но это приятная боль.

Напевая, он наклонился и нежно поцеловал каждый упругий бутон. — А здесь? Спускаясь ниже, он осмотрел мой клитор. — Я сделал тебе больно?

— Нет. Может, и не каждый день так делаю, но когда отпускаешь, это как огонь.

Он поцеловал мой клитор, а затем продолжил целовать мои половые губы.

— Fiore mio, sei bella e dolce.86 — Затем он выпрямился и провел кончиками пальцев по моим скулам, вдоль моего носа. — Ничто не сравнится с тем, насколько ты прекрасна сейчас. Ты заставляешь луну плакать от ревности, звезды съеживаются от стыда. Как будто ты была рождена, чтобы тебя трахали на улице.

Схватив его за галстук, я дернула его вниз для нежного поцелуя. Его губы скользнули по моим сладко, благоговейно, и никто из нас не пытался углубить поцелуй, довольные тем, что вдыхали друг друга. Что-то изменилось между нами сегодня вечером. Это не было случайным увлечением, я чувствовала к этому мужчине гораздо больше, чем предполагала, и я чувствовала, что он может чувствовать то же самое.

— Лука, — прошептала я ему в губы. — Это безумие?

Он молча провел большим пальцем по моей нижней губе, нежное движение вперед и назад. Теплые, обожающие глаза уставились на меня сверху вниз, темный бездонный взгляд, который засасывал меня и держал в плену. Я никогда не хотела отводить взгляд.

Без предупреждения он приподнялся и протянул руку.

— Пойдем. Я хочу снова трахнуть тебя дома.

Глава Двадцать Пятая

Лука

Я медленно проснулся, моя голова боролась, чтобы освободиться от хватки кошмара. Во сне я был с Валентиной в моем пляжном домике, играл с ней в синей океанской воде. Затем вода вокруг нее покраснела, ее глаза стали тусклыми и безжизненными, ее тело обмякло в моих руках.

К счастью, кошмары снились мне нечасто, но когда снились, они никогда не были о женщине в моей жизни. Что, ради бога, вызвало это?

Открыв глаза, я потянулся. Прошлая ночь была веселой. После кладбища Вэл была ненасытной до двух часов ночи, пока мы оба не провалились в изнуренный сон. Я кончил дважды, она — пять. Мой член сегодня был измотан, даже не подавал признаков утреннего стояка.

Я взглянул на нее. Она лежала на боку, обхватив руками подушку. Спутанные каштановые волосы были разбросаны во все стороны, ее голая спина была гладкой и идеальной. У меня возникло сильное желание подойти и крепко обнять ее, пока она не проснется. Это не было сексуально. Это была эмоциональная потребность.

Лука, это безумие?

Было ясно, о чем она спрашивала. Мы что, сошли с ума, балуя друг друга, развивая чувства к человеку, которого едва знали? Валентина была молода, неопытна. Было бы разумно предположить, что она может привязаться ко мне.

Но я-то знал лучше. Было много женщин. Мы трахались часами, а потом засыпали в оргии конечностей. И у меня никогда не возникало желания обняться с кем-нибудь из них, ни разу.

Но что-то в этой девушке пробудило во мне другую, более мягкую сторону, и я не уверен, что с этим делать.

Я схватил часы. Cazzo, уже было десять часов. Мне нужно вставать. Решив дать ей поспать, я выбрался из кровати и нашел свой мобильный на тумбочке. Мне нужно принять душ, прежде чем спуститься вниз, поэтому я прокрался в ванную, не издавая ни звука. Я тихонько закрыл дверь в ванную и включил воду, чтобы она нагрелась. Затем я мельком увидел себя в зеркале и моргнул.

Верхняя часть моего тела была покрыта царапинами и… Это были засосы на моей шее? Я усмехнулся, когда вошел под горячие струи. Моя женщина была агрессивной в постели, и мне это нравилось.

Уперевшись руками в плитку, я позволил пару и теплу подействовать на мои ноющие мышцы, пока на меня лилась вода. Мне нужен капучино, затем я должен связаться с братьями по поводу поиска Сегрето. Но все, что я мог сделать в тот момент, это закрыть глаза и стоять неподвижно.

Стеклянная дверь открылась. Мягкая пара грудей встретила мою спину, а руки обвились вокруг моей талии. — Эй, детка, — сонно пробормотала она мне в кожу.

— Amore mio. Buongiorno. — Я повернулся и прижал ее к своей груди, зарывшись лицом в ее волосы. — Я собирался дать тебе поспать.

— Все в порядке. Я чутко сплю. Я слышала, как ты встал.

Прошла долгая минута, и я расслабился, позволив своему разуму опустеть. Она чувствовалась так хорошо, тяжесть ее сисек покоилась на мне, ее мягкая кожа скользкая и теплая. Мой член начал отвечать, становясь тверже с каждым ударом моего сердца, пульсируя, и вскоре я уже был наполовину твердым.

Когда я наклонился, чтобы поправить себя, она пробормотала: — Я не выдержу, если ты будешь меня сегодня трахать. На самом деле, мне, возможно, придется посидеть в ванне с соленой водой позже.

— Я не могу удержаться от возбуждения, когда твое голое тело прижимается к моему. — Я обхватил ее грудь и