Шрифт:
Закладка:
Спроси Италию, Стамбул, Париж, Варшаву,
Царей, вельмож, граждан, солдат, детей и жен.
Париж помянут тут, конечно, не только в связи с Итальянским походом Суворова, но и в перспективе активно готовящейся в это время антинаполеоновской кампании; напоминание о судьбе Варшавы должно послужить уроком только что провозглашенному императором Бонапарту. Та же логика определяет соседство имен двух столиц и в тексте 1812 года, продолжающем державинско-львовскую линию «громпобедных хореев», — «Солдатской песне» И.А. Кованько, сочиненной по получении известия о взятии неприятелем Москвы16:
Побывать в столице — слава,
Но умеем мы отмщать:
Знает крепко то Варшава
И Париж то будет знать!
Отметим, что по завершении европейской кампании эта линия закономерно исчезает из русского рифмовника: в коллективном послании Батюшкова, Жуковского, Пушкина и Плещеева «К Вяземскому» (1817) рифмопара попадает в контекст шуточной домашней поэзии (первые два стиха — Зачем, забывши славу, Пускаешься в Варшаву — написаны рукою Батюшкова17). Слава тут — атрибут не воина, но литератора.
«Суворовский эпизод» в истории рифменного гнезда, преданный почти полному поэтическому забвению в позднюю александровскую эпоху, был реанимирован в 1831 году. Имя польской столицы в рифменной позиции (как и другие рифмы одического гнезда «славы») превращается в лейтмотив стихотворных текстов, посвященных завершению польской кампании. Другие частотные лексемы, входящие в интересующее нас рифменное гнездо, помещаются в общее тематико-сюжетное поле: славе двуглавого орла, символа российской державы, противостоит падшая гордая Варшава. Еще одно прилагательное, примыкающее к этому ряду — кровавый — может выступать как устойчивый эпитет («бой кровавый») либо как атрибут польского бунт а, расправ а над которым справедлива и закономерна.
Приведем подборку из довольно обширного поэтического венка Паскевичу и русскому воинству, выбирая цитаты из опубликованных в русских газетах осени 1831 года текстов, в которых представлены рифмы к астиониму.
Попрал Кавказ и Арарат,
Мидян и сонм народов горских; —
Струями светлыми Эвфрат
Поил коней его Заволжских: —
Возстал дыша изменой Лях!
Из глубины могильных сводов
Приподнялся… почий, Суворов, —
Паскевич там! — и Ляхи — в прах!
И на развалинах Варшавы
Возсел уже Орел двуглавый…
(Норов А. Графу Паскевичу-Эриванскому // Северная пчела. № 202.9 сент.)
Доклад
<…>
Он, прозваньем Эриванский,
<…>
Теперь, стоптав у Вислы берега,
Достал опять мечем привычным славу:
Разбил тройной окоп… и покорил Варшаву.
Справка
<…>
Теперь покрыл себя Он блеском новых дел,
И приложил ко славе… славу:
Ужом подполз он под Варшаву
И соколом в нее влетел!..
<…>
Приказали:
Заслугой собственной велик
Пленитель гордыя Варшавы:
За то его, списав, нетленной кистью, лик
Предать бессмертию и в храм поставить славы:
<…>
(Глинка Ф. Доклад, Справка и Решение // Санктпетербургские ведомости. № 226. 26 сент.)
Чу! Остроленской битвы гул,
Привет Москвы питомцам славы —
То над могилою Варшавы
Золотоглавый Кремль вздохнул!
(Шишков А. На взятие Варшавы. Чувствования русскаго при громе кремлевских пушек // Русский Инвалид. № 264. 20 окт.)
Герой Суворов называл —
Штык молодец! — и доказал,
Что наш солдат, с геройской славой,
Штыком всегда врага разил!
Теперь Паскевич под Варшавой
Нам эту правду подтвердил!..
(Кириллов Н. Штык // Русский Инвалид. № 284.9 нояб.)
Из Астрахани
Минувшаго Октября 11 числа происходило в Астрахани торжество о взятии Варшавы и усмирении мятежников <… >
<…> петы <… > следующие стихи, сочиненные Н.Ф. Остолоповым и положенные на музыку О.Е. Шельгорном:
О сын и друг Российской славы!
Внемли глас радостных сердец!
Ты новый приобрел венец
От покорения Варшавы.
(Московские ведомости. № 91.14 нояб.)
<…>
Наконец
Смирилась гордая Варшава!
Награда храбрым будет слава,
Вождю их — лавровый венец!
<…>
Хвала тебе, о Вождь-Герой,
Любимец громко-звучной славы,
Потрясший мощною рукой
Твердыни гордыя Варшавы!
(Данилова Екатерина. Стихи Светлейшему Князю Варшавскому, Графу Паскевичу-Эриванскому // Московские ведомости. № 94. 25 нояб.)
Наш Орел держал полет,
От Аракса до Варшавы;
И наш добрый Царь, в шесть лет,
Накопил нам много славы!
(Чувства Русскаго, по случаю истекшаго шестилетия со дня возшествия на Престол Государя Императора Николая I-го // Санктпетербургские ведомости. № 280. 28 нояб.) Характерно, что И.И. Дмитриев, как мы помним, в 1794 году уклонившийся от рифмы, использует ее в послании Жуковскому 1831 года:
Была пора, питомец русской славы,
И я вослед Державину певал
Фелицы мощь, погром и стон Варшавы, —
Рекла и бысть — и Польши трон упал.
Это послание написано по поводу получения от Жуковского двух текстов, в которых интересующая нас рифмопара была нарочито педалирована. Первый — «Старая песня на новый лад» («Раздавайся, гром победы!..») — написан и опубликован сразу после получения известия о взятии Варшавы18, он задает тон ансамблю русских лир, процитированному выше, и продолжает интонацию хореических «солдатских песен» Львова и Державина, подхваченную в 1812 году Кованько. Более того, повторяемая затем на все лады осенью 1831 года рифмопара превращается у Жуковского в акустический сигнал, перемещаясь в область изображаемой реальности (соносферы) и становясь частью поэтического сюжета:
Нет врага… но здесь Варшава!
Развернися, Русский стан!
Братья, слышите ли? Слава!
Бьет на приступ барабан.
<…>
«Эриванский! князь Варшавы!»
Клик один во всех устах.
О, как много русской славы
В сих волшебных именах!
<…>
Спор решен! дана управа!
Пала бунта голова!
И святая наша слава,
Слава русская жива!
Написанное около 12 сентября 1831 года стихотворение Жуковского «Русская слава», подхватывающее ключевое сочетание первого текста, выдержано в иной тональности: Жуковский не отказывается от песенного лада, но теперь это не боевитые хореи, а куплетно-рефренные ямбы в духе Беранже (каждая строфа состоит из четырех пятистопных и шести четырехстопных стихов). Лирический порыв уступает место историческому эпизму (ср. лейтмотивный зачин основного массива строф: «была пора»). Здесь развернуто (несколько путано изложенное в «Старой песни…») утверждение: Бились храбро наши деды,/ Бьются храбро их