жертвой. Генерал Духанов не смог никогда примириться с тем, что курсантов пехотного училища использовали как боевой полк. Это были пехотные командиры, 1500 человек, участники войны с Финляндией, учившиеся на курсах усовершенствования в то время, когда началась война. Почти у всех был боевой и командный опыт. И не было ничего более важного для Ленинграда, чем увеличение числа офицеров с боевым и командным опытом. Использовать их в качестве пушечного мяса, чтобы одними штыками задержать нацистский таран, было нелепо с военной точки зрения. Генерал Пядышев был согласен с Духановым, хотел снять их с линии при первой возможности. Но еще до того, как возможность представилась, Пядышева от командования отстранили, расстреляли, а большинство курсантов пехотной школы погибло в бою.

Конечно, в конце концов оборонительные линии удержать не удалось. В тех условиях, которые застал Духанов, когда его самого назначили 19 июля командующим сектором Сабек – Ивановское Лужской линии, невероятное чудо, что они так долго продержались. Это был участок линии, который обороняли курсанты пехотного училища и 2-я дивизия народного ополчения. Прибыв на место, где он должен был встретить свои войска, в деревню Волосово, Духанов обнаружил лишь командира А.Д. Цирлина из Инженерной академии, адъютанта, шофера и отряд саперов. Остальные части были на позициях, связаться с ними не было возможности.

«Чудеса, – сказал Цирлин. – Здесь ничего нет. Штаб из трех человек и командный пункт на колесах. Никакой связи, ты сам себе связь. А части разбросаны, как семена в поле».

Пока Духанов искал командный пункт пехотного училища, ему встретилось подразделение связистов. На вопрос, чьи они, командир ответил:

– Мы прикреплены к генералу Духанову.

– А где он? – спросил Духанов.

– Кто его знает, – сказал командир. – Велели идти в Сабек, искать его там. Вот мы и ищем.

Духанов сообщил ему, что поиски закончены, однако предстояло еще найти командный пункт Кировской дивизии. Услышав грохот артиллерийских орудий, он велел шоферу ехать быстрей. Водитель встречного грузовика подал им знак остановиться.

– Что случилось? – спросил генерал.

– Танки. Немецкие танки прорвали фронт, там, где пехотные курсанты…

Он говорил торопливо, испуганно. Духанов поспешил вперед и увидел, что два танка действительно прорвались, но оба уже разбиты, догорают в противотанковом рву.

В эти дни писатель Дмитрий Щеглов еще проходил подготовку на краткосрочных курсах народного ополчения. Его часть была расквартирована в Павловских казармах, где когда-то помещалась личная охрана царя. Коридоры были забиты койками. Они тренировались на Марсовом поле между рядами зенитных орудий, управляемых девушками; лица девушек были торжественно-серьезны; орудия установили в блиндажах и землянках, вырытых на месте, где некогда проходили царские парады. Каждый вечер Щеглов ходил гулять в заброшенный старый сад возле Русского музея, исторического места.

Настроение было бодрым. Он слышал об успехе контрнаступления у Шимска, где понес тяжелые потери 56-й германский бронетанковый корпус. Наконец немцев задержали. День победы придет, может быть, уже скоро. Вскоре, правда, опять были плохие новости. Немцы прорвались через реку Плюссу.

Вечером 26 июля состоялся концерт для бойцов ополчения. Поэтесса Елена Рубина читала пародию на Гитлера: «Все хорошо, клянусь, мой фюрер». Выступление имело большой успех. Затем Николай Черкасов прочел монолог старого профессора Полежаева из великолепного патриотического фильма «Депутат Балтики»; монолог завершался такими словами: «Счастливого пути, красные воины!»

30 июля опять собрали ополченцев, на следующий день им предстояло выехать на фронт.

Щеглов сказал в своем выступлении:

«Товарищи! Многие из нас – отцы. Мы должны смело глядеть в будущее – в лицо своим детям, перед которыми будем держать ответ. Сыновья и дочери когда-нибудь спросят: «Что ты сделал, чтобы отразить врага?» И не только наши дети – их матери, наши жены, тоже спросят: «Что ты сделал, чтобы уничтожить захватчиков?» Скоро будет ясно, что и как мы ответим».

Присутствовавшие аплодировали. На следующий день их направили в части, а Щеглова задержали в Ленинграде. Через четыре дня, когда его дочь вернулась из Кингисеппа, где рыла окопы, он еще находился в городе. Она прошла пешком около 50 километров и едва успела сесть в последний поезд из Ижорска: пробилась к вагону и, ухватившись за поручень, вскочила на нижнюю ступеньку.

«Враг близко», – записал в своем дневнике Щеглов.

Да, близко. И скоро он подойдет еще ближе.

Прорыв Лужской оборонительной линии

В ночь с 7 на 8 августа полковник Бычевский и полковник Г.В. Мухин с остатками руководимого им подразделения курсантов пехотного училища продолжали свои непрерывные, бесконечные попытки создать какое-то заграждение, которое замедлило бы наступление немцев. А в 8 часов утра блиндаж, где располагался штаб, закачался, как при землетрясении. Задрожали доски, земля между ними осыпалась тонкими струйками, похожими на водные ручейки. Началось германское наступление с целью сокрушить лужский оборонительный рубеж.

Фон Лееб перегруппировывал свои силы. В соответствии с новой директивой – № 34 – Верховного командования от 30 июля его две армии и грозная 4-я бронетанковая группа получили подкрепление – 8-й авиационный корпус бомбардировщиков-штурмовиков. Цель фон Лееба – прорвать советские рубежи на Луге, окружить Ленинград и соединиться с финскими армиями на Карельском перешейке.

Фон Лееб теперь имел 29 дивизий, укомплектованных на 80–90 %! Против него – 15 слабых советских дивизий. Гальдер отметил в своем дневнике 3 августа, что «ввиду несоответствия сил группа армий «Север», очевидно, не встретит непреодолимых трудностей».

Фон Лееб разделил армии на три группы. 41-й моторизованный корпус и 38-й армейский из 4-й бронетанковой группы должны были нанести удар в Ивановском и Сабеке и устремиться к Ленинграду через Копорское плоскогорье. Севернее и западнее фон Лееб расположил 58-ю пехотную дивизию, которая охватила территорию от верховья реки Плюссы до озера Пейпус.

А на юге находилась лужская группа, как называл ее фон Лееб, – три дивизии и 56-й моторизованный корпус 4-й бронетанковой группы. Лужская группа должна была устремиться к Ленинграду через город Лугу и далее прямо по шоссе Луга – Ленинград. 8-я бронетанковая дивизия была в резерве.

Самая южная группа включала 28-й и 1-й армейские корпуса, устремленные на участок фронта в районе Новгород – Чудово; защищала этот участок фронта 48-я советская армия.

Чтобы усилить натиск, фон Лееб надеялся вскоре двинуть в наступление еще 5 дивизий своей 18-й армии, участвующих в осаде Таллина. Южнее вела бои против 11-й и 27-й советских армий его 16-я армия, рвавшаяся к озеру Ильмень.

Грохочущая канонада, которая сотрясла блиндаж Бычевского и Мухина, была началом предпринятого фон Леебом наступления. Адъютант крикнул Бычевскому: «Вчера ночью один наш разведчик пошел в Редькино. Насчитал там 60 немецких танков. А у нас артиллерии