Кехту и прибыл в Новгород, где поступил на службу к некоему боярину, у которого провел в послушании пять лет, женился, но после кончины супруги, вернулся на родину с твердой уверенностью принять монашеский постриг. «Продав свою часть из имения родителей, он раздал бедным вырученные деньги и навсегда удалился из Кехты, чтобы служить Единому Господу» – эти слова из жития имеют, безусловно, характер клише, непременного изречения, призванного подчеркнуть необратимость и глубокую осмысленность принятого Андреем решения.

Молодой человек отправляется на юго-запад, в самое сердце Северной Фиваиды, и после продолжительного странствия оказывается у стен Преображенской Кенской пустыни, что в Олонецком крае. Здесь преподобный Пахомий Кенский, ученик и постриженник преподобного Александра Ошевенского, в свою очередь постриженника Кирилло-Белозерского монастыря, всячески приветил Андрея. «Прозревая в пришедшем будущего подвижника, Пахомий указывал на трудность иноческой жизни, говорил, что обитель его недавно основана, но ничто не могло удержать избранника Божия… и тогда принял он (Пахомий. – М. Г.) Андрея в число иноков и облек в иноческие одежды, причем нарек его Антонием в честь преподобного Антония Великого» (Житие преподобного Антония Сийского).

Постриг произошел в 1508 году, когда Антонию было 30 лет. Данное ему имя преподобного Антония Великого (ок. 251–365), пустынника, основоположника христианского отшельничества, начиная с XIII века было хорошо известно в Русской Фиваиде. В прологе к этой книге уже шла речь о первом идиоритме (иноческом особножительном поселении) на северо-западной оконечности Кубенского озера у впадения в него реки Порозовицы, когда пришедшие из Новгорода отшельники возвели тут деревянную церковь во имя Святого Антония Великого. Традиция хранения аскетических заветов Древней Церкви, установленных первым христианским отшельником и пустынножителем, на протяжении трех с половиной веков (по крайней мере до середины XVI века) соблюдалась непреложно, а сочинения святого Антония Великого в том или ином виде читали Дионисий Святогорец (игумен Спасо-Каменного монастыря) и преподобный Сергий Нуромский, святые Нил Сорский и Корнилий Комельский.

«Правила духовным детям своим, монахам» Антония Великого были, можно предположить, настольной книгой и у Антония (в будущем Сийского игумена).

Читаем эти «Правила»:

«С мирскими людьми не имей никакого дружества и не будь тщеславен, как фарисей, который все делал по тщеславию.

Не принимай к себе женщины и не позволяй входить ей в твое жилище, потому что за ней следует ярость.

Не посещай сродников своих, не позволяй им приходить к тебе и сам не ходи к ним.

Не имей у себя ничего, что тебе не нужно, но и не давай никому более того, что ты можешь дать.

Не засевай той земли, с которой сбирается подать, и не входи в сообщество с людьми богатыми.

В церкви никогда не разговаривай. Опасайся сего.

Ежедневно учись жить так, как живут монахи, старшие тебя.

Не приступай ни к какому делу, не испросив позволения на то от начальника монастыря.

Душу свою умерщвляй ежедневно.

Не хвались ничем и не смейся никогда.

Печалься всегда о грехах своих так, как бы всегда был у тебя мертвец в доме.

Постоянно пребывай в труде и нищете, люби странническое состояние, несчастья и молчание – и ты сделаешься смиренным, а смирение загладит все грехи твои».

Строгие установления святого Антония Великого монах Спасо-Преображенской Кенской пустыни Антоний соблюдал неукоснительно и вдумчиво. В житии подвижника говорится, что своим служением и духовной рачительностью он вызывал уважение монахов и настоятеля, что изрядно смущало Антония, который всячески избегал славы и возношения со стороны братии. «В то время в обители не стало иеромонаха, преподобный Пахомий и вся братия просили Антония принять на себя сан священства. Уступая их просьбам, он отправился в Новгород к архиепископу и принял от него священный сан. Возвратившись в обитель, подвижник начал вести еще более строгую жизнь. В монастыре была больница. В свободное от богослужения время преподобный Антоний ухаживал за больными: сам готовил для них воду, омывал болящих, стирал их одежды, ободрял и утешал своим словом», – читаем в житии.

Эпизод важный и полностью подтверждающий то наше предположение, что Антоний читал и хорошо знал труды святого Антония Великого. В «Правилах духовным детям своим, монахам» обнаруживаем такие строки: «Всякий день поутру, встав от сна, узнавай о состоянии больных, которые находятся в одном монастыре с тобою. Не принуждай больного принимать пищи против воли его, также не отнимай ее у него, чтобы не возмутить души его печалью. Если придет к тебе брат, то принимай его с радостью, чтобы он после благодарил за сие и Бога, и тебя».

В течение пяти лет Антоний подвизался в Спасо-Преображенской пустыни преподобного Пахомия Кенского. Однако в 1513 году в поисках большего уединения и молчания он покинул обитель и по реке Онеге добрался до «Емецкого волока Благовещенской убогой пустыни», где предположительно написал икону Благовещения для построенного здесь деревянного храма. Затем вместе с монахами Александром и Иоакимом Антоний достиг порога Темная (или Черная) стремнина, что на реке Шелексе, и здесь поставил храм во имя Николая Чудотворца, кельи «и монастырь оградил» (это Николаевский Шелецкий монастырь). На этом месте к ним присоединились черноризцы Исаия, Елисей, Александр и Иона.

В течение семи лет отшельники подвизались на Шелексе, но, увы, история преподобных Дионисия Глушицкого и Корнилия Комельского, повторилась и в Емецких землях. Читаем в житии святого старца: «Враг рода человеческого не мог больше сносить их благочестия. Он внушил жителям соседней деревни Скороботовой мысль, что с основанием обители земля их будет взята у них преподобным. Жители восстали против отшельников и изгнали их, преподобный Антоний кротко удалился со своими учениками из того места и направился еще дальше на север. Снова начались странствования иноков по лесам и болотам».

В 1520 году Антоний с братьями, спустившись вниз по реке Емце к Северной Двине (по сути, дойдя до своей родины – деревни Кехты), вышли к извилистому лесному потоку Сия, следуя которому, выбрались в местность до того неведомую и безлюдную, а именно, на стрелку, образованную Большим Михайловским озером и озером Черная Лахта…

…Так же получилось сначала зимой 2016-го, а затем летом 2017 года, когда сквозь разреженный лес на горизонте появились сооружения Антониева Сийского монастыря.

Другое дело, что в 1520 году никаких сооружений тут, разумеется, не было. Только болотистое редколесье, голутва да вода со всех сторон обступала пустынников. Читаем в житии преподобного: «Пустынно: непроходимые дебри, темные леса, чащи, болота, заросшие мхом, глубокие озера – таковы были стены, отделявшие от мира место подвигов преподобного Антония. Единственными обитателями этого места были дикие звери. Здесь никогда не было человеческого жилья, одни лишь звероловы порой приходили сюда».

Игумен Варлаам (Дульский) рассказывал, что когда впервые пришел сюда в 1993 году, то был поражен спокойствием, которое царило тут во всем. Пустыня была тиха и величава, и ничто не нарушало ее безмолвия и замирания – ни работавшая в соседней деревне пилорама (как и в Нило-Сорской пустыни в свое время), ни