из всех людей, ибо я познал, что есть любовь. Иногда мне кажется, что если ты имел что-то дорогое, а после потерял, то любовь не дар, а проклятье, потому что с потерей невозможно смириться. Я любил. И люблю. Представь себе, люблю до сих пор, но что в этом толку? Кому кроме меня это теперь нужно? Когда любишь, хочешь, чтобы человек вошел в тебя полностью. Ты впускаешь его в свою жизнь, в свою душу и в свое тело. Ты отдаешь ему все, что имеешь. Когда-то Стив объяснял мне, что в паре обычно один любит, а другой позволяет себя любить. Это так и есть. Он был прав! Я любил и был счастлив тем, что Рой позволял мне. Просто позволял и все! Ничего больше! Я всегда знал, для него это много, да и сам, в общем-то, о большем и не мечтал. Мне было достаточно. Это все в прошлом, а теперь все, кто ни попадя, вламываются в мою жизнь, в мою душу и тело! Должно же оставаться хоть что-то, что не доступно ни для кого?! Поцелуй — это слишком личное. Слишком интимное, чтобы выставлять напоказ. Скажешь, странно? Да, странно, но это так. Это то единственное, что остается во мне моим. Понимаешь, только моим.

— Я все понимаю, Энди, но поверь… ты еще сможешь любить. Сможешь быть счастливым. Я знаю. Я точно знаю.

— Ладно, Джен. Прости. Это недопустимая мальчишеская слабость. Я не должен был.

— Я рада, что ты сказал. Мне приятно быть твоим другом, и я буду счастлива, если хоть чем-то смогу помочь.

Энди посмотрел на нее уставшим взглядом. Бесполезно. Ему нельзя помочь.

— Мне стыдно, Дженни.

— Стыдно? За что?!

— С друзей не берут деньги. Я чувствую перед тобой вину…

— Это разные вещи. Считай, что мы партнеры по бизнесу. К дружбе это не имеет никакого отношения. Просто я вкладываю деньги в твой бизнес, и у меня есть на то свой меркантильный интерес.

— Но…

— Мне кажется, мы уже все выяснили. У меня к тебе другое предложение. Чисто деловое. Я о Тиу. Хоть я никогда не видела этой девочки, тем не менее, ее судьба стала для меня не безразлична. И, поверь, мне ничуть не меньше, чем тебе хочется, чтобы она снова ходила. У меня есть связи в хорошей клинике. Я договорюсь о консультации, а дальше станет ясно, что и как делать в дальнейшем. Так что давай решать проблемы по мере их поступления. Ладно?

— Ты, видимо, не до конца понимаешь, — начал Энди, — это не белая девушка…

— Это, видимо, ты не до конца понимаешь. Деньги и связи делают любой цвет кожи привлекательным.

— Стой! Сколько это будет стоить? Мне надо знать…

— Не дороже денег, — улыбнулась Эдда.

— А если у меня не хватит? Я же не могу…

— Разве ты не отработаешь? Думаю, мы сможем договориться.

— Джен, — парень упал перед ней на колени. — Я отдам! Я все отдам! Я отработаю!

— Конечно, — она грустно улыбнулась. — Не сомневаюсь.

Он зарылся лицом ей в колени, а она лишь нежно погладила его по волосам. Такие уже знакомые пряди проскальзывают между пальцами, только грустно, словно и они пропитаны отчаянием. Парень не видел лица миссис Эдда, не видел решения, которое она приняла, и которое скользнуло в глазах легкой тенью. Энди поднялся, несколько мгновений пристально смотрел в глаза Джен, а после ринулся и поцеловал. Неожиданно. Страстно, проникновенно и по-мужски глубоко. Время отсчитало мгновения или минуты, оно само уже не знало, когда он оторвался. Еще какое-то время он оставался с закрытыми глазами, так и не решаясь взглянуть на женщину.

— Не делай так, — мягко сказала она. — Не впускай в себя человека, лишь потому, что ты благодарен за что-то. Так ты потеряешь последнее, что хранишь.

— Прости, Джен, — попросил Энди, еще ниже опуская голову. — Я не хотел обидеть тебя. Это как-то случайно.

— Меня ты не обидел. Просто не обижай себя.

На пороге клуба Энди столкнулся с Давом.

— Привет, — как бы безразлично начал тот. — Скоро тебя с собаками искать придется.

— Не придется, — огрызнулся мальчишка. — Идем. Я готов.

— Нет. У тебя еще петушок не остыл, а ты ко мне лезть собираешься. Меня это не устраивает. Хочу напомнить, что я не один из очереди…

— Я работал, а сейчас могу развлечься с тобой…

— Работал! Развлечься! — передразнил Смит. — И много заработал?

— Имеет значение? Ты знаешь, мне нужны деньги, и я их зарабатывал.

— Идем, — начал Дав, указывая рукой на дверь. — У меня есть для тебя одно предложение. Обсудим.

— Сегодня просто урожайный день! Предложения сыплются, как переспевшие груши!

Энди молча прошел вовнутрь и поднялся по лестнице.

— Выпьешь? — вежливо поинтересовался Смит.

— Валяй. Не откажусь. Так что за предложение?

Хозяин клуба плеснул в стаканы алкоголь и предложил один парню.

— Должно быть, тебе не так много осталось, чтобы оплатить операцию для Тиу?

— И?

— Могу предложить заработать тысяч пять-шесть за несколько часов. Если тебя это интересует, продолжу дальше.

— Предположим. За что платят такие деньги?

— Хорошо, — продолжил Дав, отставляя стакан. — Есть несколько обеспеченных и высокопоставленных людей. Это что-то вроде закрытого анонимного общества. Иногда они собираются и приглашают мальчика составить себе компанию.

Смит замолчал, изучая реакцию Энди. Лицо парня оставалось безэмоциональным.

— Продолжать?

— Сколько их?

— Зависит от того, сколько ты потянешь, кстати, как и вознаграждение, но ничего такого, что ты не позволишь. Это обговаривается отдельно.

Парень облизал как-то внезапно ставшие сухими губы. Было видно, он пытается думать. Так же было заметно, что у него не получается.

— Ты должен понимать, — продолжил Смит, — что цена напрямую зависит от разнообразия развлечений и количества участников. Хочешь заработать больше, и потерпеть придется больше. Надеюсь, это понятно?

— Понятно.

— Ответишь сразу или подумаешь?

— Гарантии?

— Только мое слово. И еще, они не покалечат тебя. Это не в моих интересах, и ты сможешь выступать на шесте. Это я тебе гарантирую точно. Хочешь, поговори с ребятами, они почти все прошли через это.

— Наркотики? — спросил Энди.

— Это, как пожелаешь. Настаивать никто не станет.

— Ты ёб…й сутенер, Дав.

— Я разве настаиваю? Не хочешь, никто принуждать не будет, но мне казалось, твоя краснокожая подружка стоит того, чтобы рискнуть разок. Для потаскухи твоего масштаба это — что два пальца об асфальт…

— Твои проценты? — не дослушал парень.

— Не из твоей кормушки, — нагло сделав ударение, ответил Смит. – Иди, подумай. Надумаешь, скажешь.

Он окликнул Энди в дверях.

— Надеюсь, ты не ошибся в подсчетах. Либо десять часов по пятьсот баксов, либо три за большую сумму. Выбор за тобой.

Мальчишка не ответил и лишь зло захлопнул за собой дверь.

— Ничего-ничего, — вслух произнес Дав. — Позлись. У тебя все равно нет выбора. Приползешь, как милый.

А после косо улыбнулся и добавил:

— Я редко ошибаюсь. Ой, как редко.

Энди и, правда, злился. Он сокрушил в своей коморке все, что только мог. Сволочь Дав! Давит на больное, не оставляя выбора. Знает же, что парень не откажется. Внутри мальчишки протяжно выл какой-то зверь. Задирал морду, натягивая жилы, и скулил. Черт! Есть ли предел человеческому терпению? Какие-то чужеродные сущности устраивали бешеные пляски в мозгу, и он закипал. Энди сжал виски, но сущности не успокоились. Мальчишка бросился на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Стало тяжело дышать. Задохнуться бы! И через всю эту какофонию откуда-то издалека тихо-тихо мелодия флейты Тиу. Парень успокоился и затих, словно израсходовал весь запас внутреннего топлива. Сущности бесновались, но он не обращал на них внимания, вслушиваясь в легкую музыку. Выбора нет. Будь, что будет! Подохну, так тому и быть! Выживу, значит, помучаюсь еще немного и все равно сдохну. Да, и ладно. Невелика потеря. Мир выстоит и без него. Энди перевернулся на спину. Мокрое лицо. Значит, плакал или оплакивал? Что? Свою ошибку? Чужую? Чудовищные обстоятельства? Боже мой, Рой! За что?! Ладно. Бесполезно стенать. Все равно никто не придет и не сделает хорошо. И судьба гнет, закручивая в бараний рог.

Энди тяжело сглотнул. Как-то чувствуется каждый орган в организме, словно это не совсем подогнанный друг под друга набор деталей. Будь, что будет. Я согласен, Дав. Одно единственное «но». Надеюсь, ты помнишь. Я не целуюсь. И словно откуда-то ответ. По хрену.

Нельзя быть немножко несчастным или немножко счастливым. Нельзя немножко любить или ненавидеть. Это максимальные категории. Сильнейшие. Либо да, либо нет. Все остальное — это что-то другое. Кучи определений. Тонны названий. Но все остальное — это другие чувства.

Я согласен, Дав.

Рано. Лениво наползает рассвет. Распухает. Солнце уже проснулось, но не спешит