Тем временем маховик очередного «антисоветского заговора», во главе которого на этот раз стояли Фриновский, комиссар госбезопасности 1‐го ранга Леонид (Генрих) Заковский (Штубис. — Примеч. авт.) и врид начальника 2‐го спецотдела (оперативная техника) НКВД СССР майор госбезопасности Михаил Алехин (Смоляров. — Примеч. авт.), набирал обороты. Не выдержав изощренных пыток, они заговорили и начали давать показания.

В частности, Алехин на допросе показал, что 17 февраля 1938 года Фриновский пригласил его к себе и распорядился спрятаться в смежной комнате, а затем вызвал Слуцкого. Тот прибыл для доклада и занял место за приставным столиком. Прошло несколько минут, и вслед за ним в кабинет вошел Заковский, расположился на диване за его спиной и сделал вид, что читает газету.

Вслед за Алехиным заговорил и сам Фриновский. По его словам, в кабинете произошло следующее:

«…Улучшив момент, Заковский набросил на лицо Слуцкого маску с хлороформом. Последний через пару минут заснул и тогда, поджидавший нас в соседней комнате Алёхин, впрыснул в мышцу правой руки яд, от которого Слуцкий немедленно умер. Через несколько минут я вызвал из санотдела дежурного врача, который констатировал скоропостижную смерть Слуцкого».

В официальном рапорте, представленном Фриновским и дежурным врачом, в качестве причины смерти Слуцкого была указана сердечная недостаточность. Справедливости ради надо признать, что ранее со Слуцким случались сердечные приступы.

Версия насильственной смерти Слуцкого вполне обоснованна. Позже ее подтвердил и сам Ежов. После своего ареста 10 апреля 1939 года на допросе у следователя он показал, что:

«…Имел от директивных органов указание не арестовывать, а устранить Слуцкого».

Каких именно директивных органов, Ежов так и не сказал.

Но и без его показаний за всем этим усматривается рука настоящего Мастера — Сталина. В результате многоходовой комбинации он устранил всех тех, чьими руками уничтожил всю внутреннюю оппозицию, и расчистил поле для новых политических игр. Теперь главным исполнителем его новых замыслов предстояло стать Берии, с которым Сталина связывали не просто давние, а еще и земляческие отношения…

Спустя десять лет после рождения в городе Гори Тифлисской губернии в семье сапожника Виссариона Джугашвили мальчика, в крещении названного Иосифом, за несколько сот километров от него на обласканной солнцем и ласковым Черным морем земле благословенной Абхазии 17 марта 1899 года в отдаленном горном селе Мерхеули Сухумского округа Кутаисской губернии, в семье переселенцев из Мингрелии — Павле Берии и Марты Джакелии, появился на свет другой мальчик. Ему, как и Иосифу, будет суждено войти в историю будущего Советского государства.

Родители назвали его Лаврентием — увенчанный лаврами. Назвав его так, они и не предполагали, какого рода лавры увенчают их сына. Тем более, они не могли знать сколь яркое и неоднозначное будущее ждет кроху — будущее Генерального комиссара государственной безопасности, Маршала Советского Союза, Героя Социалистического Труда, «отца» советской ядерной бомбы и организатора одной из самых эффективных спецслужб мира.

С рождением Лаврика, казалось, что для семьи Берии все несчастья остались позади. Их дом нельзя было назвать полной чашей, но и нищета не смотрела на гостя изо всех углов. Щедрая абхазская земля дала им не только кров, а и надежду на лучшее будущее. Но это только казалось, над семьей словно довлел злой рок. Первый муж Марты из-за болезни рано ушел из жизни, она осталась одна с тремя детьми на руках. Спас их от беспросветной нужды ее брат, взявший ребят на воспитание в свою семью. Второй брак Марты с Павле Берией также оказался неудачным, в двухлетнем возрасте от оспы скончался первенец, а дочь после тяжелой болезни потеряла слух и речь. Из всех Берия только к Лаврентию судьба проявила благосклонность, наделив его любознательным умом, крепкой памятью и отменным здоровьем.

Умная, волевая Марта оценила способности сына как дар божий и жертвовала всем ради того, чтобы вывести его в люди. Мир оказался не без добрых людей, ей помогали односельчане кто деньгами, кто продуктами. Юный Лаврентий не разочаровал ни мать, ни друзей семьи, в 1906 году без труда поступил в сухумское высшее начальное училище и в 1915 году окончил с отличием. В свои неполные 16 лет он обнаружил способности к рисованию, математике, проявил твердый характер и, что было удивительно для сельского паренька, тонкий вкус.

Будучи еще подростком, Берия понял, что трудом праведным не нажить палат каменных, тем более не сделать быстрой и блестящей карьеры. Провинциальный Сухум, где утро начиналось с чашки кофе, жаркий полдень проходит в ленивой дреме и бесцельном трепе все за той же чашкой кофе, а вечер завершался вальяжной прогулкой по приморской набережной, был не тем местом, где можно было добиться успеха. Амбиции подвигли его на смелый шаг, Лаврентий дерзнул отправиться в Баку. В те годы город представлял собой индустриальный и интеллектуальный центр всего Кавказа, в нем энергичные и хваткие быстро делали миллионные состояния и стремительно поднимались по карьерной лестнице.

По приезде в Баку Лаврентий поступил в среднее механико-строительное техническое училище и одновременно занимался подработкой. Смышленого юношу, в руках которого горело дело, подрядчики охотно брали в поднаем. Стремясь к успеху, Лаврентий не забывал про мать с сестрой и, встав на ноги, перевез их к себе. Казалось бы, перед семьей Берии открывались новые и обнадеживающие перспективы. Но их определяли не его деловая хватка, знания и природные способности, а обстоятельства, не подвластные воле человека. Некогда могущественная Российская империя доживала свои последние дни. Революционные идеи, будоражившие юные умы, завладели и Берией. Он сблизился с членами марксистского кружка, в марте 1917 года вступил в партию большевиков (РСДРП(б) и принял активное участие в пропагандистской деятельности среди бакинских рабочих. Соратники по партии оценили не только его ораторские способности, а также скрупулезность и ответственное отношение к делу — ему доверили кассу кружка!

В 1917 году революционные вихри смели старую — самодержавную, а затем и новую — власть Временного правительства сначала в Петербурге, а затем и в Баку. Мелкие хищники — десятки партий и мировые акулы — Германия, Англия и Турция повели войну не на жизнь, а на смерть за главное богатство Азербайджана — бакинскую нефть. О ее ожесточенности говорили обезглавленные, изуродованные тела, ежедневно десятками всплывавшие в водах Каспийского моря, и ожесточенные ночные перестрелки. Большевики, оказавшись в меньшинстве, ушли в глубокое подполье. Лаврентий, смертельно рискуя, остался на легальном положении и возглавил подпольную ячейку большевиков. В дальнейшем по заданию партии «Гуммет» он поступил на службу в мусаватистскую контрразведку. Проявив смелость и находчивость, он успешно справился с заданием.

В 1920 году в Азербайджане всерьез