года бесстрастный объектив фотоаппарата запечатлел участников «субботника» на госдаче «Холодная речка»: Сталина, Ворошилова, Лакобу, Берию и двух сотрудников охраны. В руках Берии зловеще поблескивал огромный топор. Злой рок, властвовавший над его семьей, уже тогда предопределил ему роль всесоюзного палача и одновременно жертвы в борьбе за власть с «товарищами»-соперниками. Все это было еще впереди, а тогда за завтраком у Сталина в судьбе Берии произошел очередной и важный поворот.

Эту занимательную историю рассказал мне известный абхазский историк Станислав Лакоба и продемонстрировал фотографию, запечатлевшую участников того «субботника».

Не прошло и месяца после той знаменательной встречи на «Холодной речке», как 31 октября 1931 года Берия был избран вторым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б). Деловая хватка и организаторские способности, а также знание подноготной партийных коллег-конкурентов, полученное во время службы в органах госбезопасности, обеспечили ему быстрое продвижение к вершине власти. В октябре следующего года он стал полновластным хозяином в республике, занял пост первого секретаря. При нем в Грузии воцарилось политическое единодушие. Что касается экономики, то в этой области он проявил себя как деятельный и умелый организатор. За семь лет его руководства Грузией объем промышленного производства возрос в 10 раз по сравнению с 1913 годом, а сельского хозяйства в 2,5 раза, появились новые, динамично развивающиеся отрасли, такие как энергетика, металлургия и курортная сфера. Его заслуги были высоко оценены в Москве, он стал одним из самых заслуженных орденоносцев среди руководителей союзных республик. Одно только перечисление наград занимает целый абзац.

Первый свой орден — Красного Знамени Грузинской ССР он получил 02.07.23 г., за ним последовали орден Красного Знамени 03.04.24 г., орден Трудового Красного Знамени Грузинской ССР 10.04.31 г., орден Трудового Красного Знамени Азербайджанской ССР 14.03.32 г., нагрудные знаки «Почетный работник ВЧК — ОГПУ 5» и «Почетный работник ВЧК — ГПУ 15» и орден Ленина № 1236 17.03.35 г.

В 1938 году Берии исполнилось всего 38 лет, когда в его карьере произошел очередной крутой поворот, он вышел на всесоюзный уровень. 28 августа 1938 года он вошел в здание № 2 на площади Дзержинского и занял кабинет первого заместителя наркома НКВД СССР.

Сталин раскладывал новый кадровый пасьянс и посчитал, что пришло время менять караул в наркомате, убрать Ежова и его команду, сделавших свое дело — устранивших политических конкурентов; тысячи невинных, которые попали под косу репрессий, были не в счет, как говорится: лес рубят, щепки летят. В новой политической реальности потребовался именно Берия, земляк, понимавший все с полуслова, чтобы обрубить «ежовские хвосты», а народу, натерпевшемуся страха в «ежовых рукавицах», показать виновников и дать перевести дыхание.

С Берией судьба связала Судоплатова на долгие годы. Спустя пятнадцать лет это самым роковым образом отразится на нем и его семье. А пока, с трудом справляясь с волнением, он вслед за Пассовым переступил порог кабинета первого заместителя наркома и, застыв по стойке смирно, представился. Берия как-то буднично поздоровался и кивнул на кресла за приставным столиком. Первым присел Пассов, напротив него занял место Павел и стрельнул взглядом в того, о ком в последнее время было столько разговоров в кабинетах на Лубянке.

Внешне Берия ничем особенным не выделялся и походил на обыкновенного советского служащего, пройдешь мимо такого и не заметишь. Одет он был в неброский костюм, держался просто, но за этой внешней простотой в движениях властных и энергичных, во взгляде глаз, прятавшихся за стекляшками пенсне, угадывались твердая воля и твердый характер. Они проявились с первых же минут беседы. Берия не позволял отвлекаться на второстепенные вопросы и сосредоточился на главных, принципиальных, но при этом не давил на собеседника и позволял свободно высказывать свою точку зрения. Несмотря на то что в новой должности он пребывал всего несколько недель, обнаружил хорошее знание обстановки в ОУН. Его вопросы носили сугубо профессиональный и конкретный характер, что лишний раз свидетельствовало о стремлении досконально разобраться с существующей проблемой и найти оптимальные и эффективные пути ее решения. В отличие от Ежова Берия показал не только высокую профессиональную подготовку, а детальное знание работы с агентурой в условиях нелегального положения, которые он приобрел во время выполнения заданий по проникновению во вражескую муссаватистскую контрразведку, а позже во время подпольной работы в Грузии.

Встреча с Берией произвела на Павла Анатольевича сильное впечатление. Позже он так писал о ней:

«…она продолжалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчание. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях операции против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности…»

При этом Павел Анатольевич отмечал скрупулезность будущего наркома и стремление досконально разобраться в проблемах. В частности, он вспоминал, что:

«…Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным делом «Ставка», где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь.

Особенное впечатление на Берию произвела весьма простая на первый взгляд процедура приобретения железнодорожных билетов, позволявших мне беспрепятственно путешествовать по всей Западной Европе. Помню, как он интересовался техникой продажи железнодорожных билетов для пассажиров на внутренних линиях и зарубежных маршрутах. В Голландии, Бельгии и Франции пассажиры, ехавшие в другие страны, подходили к кассиру по одному — и только после звонка дежурного. Мы предположили, что это делалось с определенной целью, а именно: позволить кассиру лучше запомнить тех, кто приобретал билеты.

Далее Берия поинтересовался, обратил ли я внимание на количество выходов, включая и запасной, на явочной квартире, которая находилась в пригороде Парижа. Его немало удивило, что я этого не сделал, поскольку слишком устал. Из этого я заключил, что Берия обладал опытом работы в подполье, приобретенным в закавказской ЧК…» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 66–67).

Пассов и Шпигельглаз, как отмечал Павел Анатольевич, были «в восторге от моей встречи с Берией». Они настолько прониклись уважением и симпатией к своему подчиненному, что отправились провожать его на Киевский вокзал, откуда он в отпуск отъезжал на Украину. Спустя четыре месяца эти теплые отношения начальников дорого обошлись Павлу Анатольевичу.

В отпуске Павел навестил мать, жившую в Мелитополе, а затем родителей жены в Харькове. И пока он проводил время у родных, Пассов подготовил три представления: к назначению старшего лейтенанта Судоплатова на должность своего помощника — начальника 5‐го отдела ГУГБ НКВД СССР, досрочному присвоению воинского звания «капитан» и к награждению орденом Красного Знамени.

25 сентября